Да, процветают сейчас в Клину именно те предприятия, которые связаны с производством продуктов питания. Объясняется это тем, что как бы плохо человек не жил, он все равно найдет денег для того, чтобы каждый день купить хлеба, колбасы, пива, а то и водки. Поэтому у нас в городе "ходят в передовиках": мясокомбинат, пивокомбинат и хлебокомбинат. Конечно, там есть свои проблемы, и руководство отдает много сил для поддержания должного уровня производства. Но в крайнем случае они могут на двадцать копеек поднять цену, человек все равно купит, а доход резко подскочит, придут живые деньги для решения каких-то проблем.
Страшно иногда становится. Ведь когда-нибудь наша сегодняшяя бедность, невозможность обновлять станки аукнется. Запчасти, конечно, мы приобретаем. Может быть, мы еще имеем не настолько изношенное оборудование. И в общем-то недавно, лет десять назад, произошло переоснащение производства. Но без помощи инвесторов ничего капительного сделать не удается. А инвесторам нужно сразу отдать контрольный пакет акций. Такие, к сожалению, только встречались инвесторы. Они требовали сразу же командные роли. А по опыту общения других директоров с такими инвесторами я сделал вывод, что главная их задача: захватить предприятие не с целью подъема его экономики, а с целью создания более благоприятных условий для конкуренции. Проще говоря, купить, чтобы потом удушить. Так получилось с Подольским заводом швейных машин.
Какое бы правительство меня порадовало?
Ну, для начала скажу, что никакое, даже самое распрекрасное правительство страны до такого предприятия, как наша фабрика, просто не доберется. Оно, даже самое лучшее, и знать не будет о нашем существовании. Отдел в министерстве. Его начальник. И больше, пожалуй, никто. А жду я просто благоприятной общей политики. Жду, в частности, и от Путина. Хотелось бы, чтобы его слова побыстрее начали совпадать с делами. Я предполагаю, что есть обстоятельства, которые не позволяют ему развернуться на полную. Но может и так произойти, что ничто ему не мешает. Что у него просто не то правительство. А правительство нужно патриотическое — вот и все. В нем должны быть люди, которые понимают, что нужно работать для страны. Чтобы энергоресурсы за рубеж продавали не какие-то частные лица, а деньги за эту продажу где-то там непонятным образом оседали. Ведь не олигархи же создавали природные ресурсы. Не им бы только и наживаться, а всей стране.
Лучший вариант — введение монополии. В том числе и на вино, на табак. От привлечения этих денег появились бы какие-то свободные средства, чтобы их можно было вкладывать в производство. Может быть, и в наше, в частности. Те самые шестьсот тысяч для начала. И без последующего удушения, как при теперешних банковских ставках.
Я даже мысли не допускаю, чтобы со своей фабрикой сесть на шею государства. Самостоятельность — это хорошо. Но нам нужны такие финансовые структуры, какие бы на более выгодных условиях давали нам кредит, чем нынешние коммерческие банки. Кредиты вернутся государству. В цехах будет стоять новое оборудование. Ничего больше не надо. Все остальное мы создадим сами.
Я часто задаюсь вопросом: какой опыт жизни и работы получил за эти десять лет — положительный или отрицательный? И прихожу к выводу, что слишком много было таких моментов, которые не хотелось бы снова переживать. Иногда это было просто унизительно. Не должно быть у человеческого общества такой цели, чтобы проверять человека на прочность — выживет или погибнет.
И как это мы вдруг воспитали олигархов? И почему это они вдруг стали миллиардерами? За счет чего? Из-за выдающихся личных способностей? Не отрицаю. Может быть. Но они свои способности почему-то применили только к одному: у кого-то взять и присвоить.
Мы же так созданы, чтобы что-то давать людям. Вот хотя бы более сотни видов разных лент и шнуров. От резинки для трусов, от бинтов до орденской ленты. И пусть кто-нибудь скажет, что это не нужно людям...
— Остановка Майданово! — возвещает кондукторша клинского автобуса № 7.
А я вспоминаю, что сто двадцать пять лет назад, проезжая на "ваньке" от вокзала по Петербургскому тракту сюда, в Майданово, Петр Ильич Чайковский остановился у горы кирпичей на месте нынешней фабрики и, подойдя к подрядчику, спросил, что тут будет строиться.