[guestbook _new_gstb]
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 10 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
Напишите нам 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Евгений Нефёдов В ПОИСКАХ ЭКСТРЕМИЗМА
Устав от борьбы с терроризмом, власть объявила теперь уже беспощадную войну "экстремизму". И не успело это высокое повеление дойти от Москвы до окраин, как в столице в тот же момент, прямо 9 мая, в праздник Победы, ретивые исполнители нового указания немедля вступили в объявленную борьбу. И как же крепко вступили, как основательно вляпались!.. Уже рано утром, когда потерявшие бдительность граждане собирались беспечно отмечать любимую дату, стражи порядка самоотверженно изловили злодея, пытавшегося водрузить над Большим театром... красное знамя! Матерый преступник был схвачен, и вместе с флагом, неопровержимой уликой экстремизма, препровожден куда следует. А о том, что именно в это время означенный флаг таким же высоким указом вновь обрел статус государственного и, следовательно, орудием экстремизма являться не мог, а скорее наоборот — был вполне правомерен в тот день на любом из зданий, включая, допустим, и министерство внутренних дел, — об этом как-то совсем не вспомнили. Может быть, даже сам президент, принявший решение о реабилитации неправедно репрессирован-ного ельцинистами флага, запамятовал сказать про это министру... А тот, инструктируя генералов, напрочь забыл об этом и сам: шутка ли, сколько забот на новой работе, включая футбольные матчи с юными друзьями милиции... Ну а генералы, напутствуя уже своих подчиненных, а те — своих, соответственно, тоже не удержали в памяти самые разные мелочи, тут и там возникающие по ходу борьбы с обнаруженным злом.
Например, им никто не напомнил, что, скажем, газета "Черная сотня", несмотря на столь страшное для благородного слуха имя, не может с бухты-барахты зачислиться ими в разряд экстремистских, поскольку законно удостоверена минпечатью, и "разобраться" с нею, случись такая причина, может один лишь суд. Ну не сказали об этом полковнику милиции Бондареву и его коллективу, посылая блюсти порядок на площади Дзержинского во время митинга народно-патриотических сил! Вот и узрели они в журналистах газеты, стоявших небольшой группой с самодельным плакатиком о русских бедах, ту самую вражью нечисть, которую велено с этих пор искоренять без пощады. То есть грузить ее вместе с плакатом прямо средь праздничной площади в "воронок" и увозить в ближайшее отделение...
Не знаю, что уж там было крамольного в тех призывах, но само зрелище этой блиц-потасовки никак не вязалось с ликующим, ярким и добрым народным празднеством. Многие обратили сюда свои взоры, часть людей подошла поближе, и я в их числе, поскольку решил успокоить разволновав-шегося полковника и его ребят простым рассказом о том, что "черные сотни" — это совсем не погромщики, как им внушили, а братства русских монахов, исстари защищавших Отечество, и что сегодня, выходит, и их праздник, и что родную историю надо бы все же знать. Увы, осерчавший полковник с такой прекрасной, как у знаменитого писателя-фронтовика, фамилией, сказал, что историю он не знает, зато знает, что делать со мной: а ну, предъяви документы!.. Газета "Завтра"?! Запишите и этого — сейчас разберемся!
Что его все же так распалило? Может быть, алый бант у меня в петлице, явно экстремистского вида? Или название еще одной "черносотенной" газеты? Или ему просто поставили плановый показатель отлова всех подозрительных? Так вон нас сколько идет: вся улица Горького от Белорусского до Манежа, и дальше, десятки тысяч — вот бы каждого записать! И это только в Москве, а по всей России и по Союзу? Не "черные сотни" — "красные миллионы"!
Толпа вокруг нас росла. Подошли Гена Животов, Андрей Фефелов, добавилось и стражей порядка. Кто-то о чем-то бубнил в рацию, кто-то доказывал нам, что они, мол, на службе, действуют по приказу, кто-то опять переписывал "нарушителей". Я предложил записать и свой телефон в редакции: звоните и заходите, продолжим нашу дискуссию — после чего, наконец, полковник отпустил мою руку, которую держал выше локтя довольно жестким захватом рукава куртки — профессионал... Правда, не так уж давно как раз в этом месте хирурги сшивали мне мышцу, и теперь утихшая боль в момент ожила — ну да неловко ведь было ему о том говорить: люди борются с экстремизмом, а тут какие-то пустяки.