Действительно, как и все, что касается политических прогнозов, суждения о возможной политике и действиях талибов, в случае прихода их к власти, не терпит однозначности. Сегодня недостаточно одной констатации факта, что талибы являют собой единство положительной и отрицательной сторон, каждая из которых может приобретать больший или меньший "вес", оказывать большее или меньшее влияние на общую сущность этого движения, на вектор его последующего изменения и действий.
Важнее понять "диалектику" этого процесса. Приближает к этому дальнейшее изучение социально-политической и идейно-психологической структуры движения талибан. В последнее время появляется все большее число фактов, свидетельствующих о том, что структура эта достаточно разнородна. По своему мировоззрению, политическим взглядам, по степени приверженности к религиозным догмам, по этнонациональному составу, по мотивам участия в движении, по занимаемому положению в рядах движения и т.п. в их среде уже сегодня можно вычленить (хотя и условно) по меньшей мере две группировки. Одна — крайне фундаменталистская, тяготеющая к такой форме толкования "коранического" ислама, которая сближает их с ваххабизмом, "братьями-мусульманами", исламистскими фундаменталистскими партиями "первой волны", выходцами из которой (особенно руководство) они, собственно, и являются. Не случайно, имея в виду такую составляющую талибского движения, Бурхунаддин Раббани называл талибов "Белыми ангелами" (они носили белые одежды), рассчитывая с их помощью "вдохнуть" свежую струю в свою одряхлевшую и погрязшую в "джахилии" (безбожии) партию "Исламское общество Афганистана". Многие из них обучались в специальных "медресе" Пакистана, похожих скорее на "лагеря по подготовке террористов", поскольку наряду с изучением ислама усиленно занимались военной подготовкой. Более других они зомбированы идеологами реакционных сект из некоторых арабских стран, тесно связаны со спецслужбами Пакистана, находятся в зависимости от властей этой страны. Наиболее яркими выразителями взглядов такого "крыла" талибского движения называют Хаджи Салама (генерал-губернатора провинции Пактия), в меньше мере, — главного муллу Омара и недавно скончавшегося председателя "Временного центрального совета" муллу Мохаммеда Раббани, а также некоторых командиров талибских подразделений, действующих в Южных и Юго-Западных провинциях Афганистана. Правда, и между ними существуют определенные разногласия, хотя природа таких разногласий пока неизвестна.
Вторую группу составляют "умеренные" исламисты, симпатизирующие традиционному исламу, не ставящие во главу угла "ценности" фундаментализма. Представители этой группы, как правило, "кооптированы" в движения талибан уже на завершающей стадии подготовки к его выступлению или непосредственно в ходе боевых действий. Большинство из них явно или неявно патриотически настроены, активно выступают против иностранного вмешательства в дела Афганистана (в том числе и против Пакистана), более толерантны к иным мнениям и верованиям, более лояльны к представителям других политических сил, в т.ч. и связанных с деятельностью прежних правительств. Это, в частности, находит свое подтверждение в том, что некоторые начальствующие представители этого "крыла" выступают против вводимых запретов на работу в госучреждениях гражданам, ранее сотрудничавшим с правящим режимом или обучавшимся в ВУЗах СССР. В их числе Мотавакель — "министр" иностранных дел, Моттаки — министр по делам информации, Убайдулла — министр обороны.
Такие настроения и воззрения в значительной мере характерны и для более "интеранциональной по составу" массы талибов (к примеру, 2-й Бадахшанской дивизии), в которой, после пуштунов, второе место занимают таджики, затем узбеки, хазарейцы и др., а также в среде некоторых талибских отрядов, действующих в Центральных, Западных и Северо-Западных провинциях. Соотношение влиятельности этих сил на политику и действия движения талибан в целом зависит от множества постоянно меняющихся факторов, и в частности от состояния внешней политической среды и от экономического положения последнего.