На исходе прошлого года я делал интервью с членом президиума Госсовета РФ, тогдашним тюменским губернатором Леонидом Рокецким. И спросил его: есть ли резон в словах тех спецов, которые заявляют, что из 90 миллиардов долларов, получаемых за нефть и газ из Тюменского Севера, 45 — оседает за границей. Он ответил: многие пытаются разобраться — сколько денег от экспорта с нашего Севера не возвращается в Россию — и никто не может, я в том числе.
Рокецкий в 90-м из кресла руководителя северного города Сургута пересел в кресло председателя Тюменского облисполкома, после августа 91-го стал замом главы обладминистрации, с 93-го семь лет был губернатором области. И если ему, наиматерому управленцу, крайне заинтересованному в поступлении в тюменскую казну налогов с нефтегазовых компаний, не удалось выяснить объем их реальных доходов, то, стало быть, есть комплекс причин, заставляющих капитал закрывать кое-что непроницаемой для власти ширмой.
С чьих слов в путинское послание парламенту была вписана цифра утечки капитала за рубеж в 21 миллиард долларов — общественности прогрессивной неведомо. Но если эта цифра взята не с потока, если до того, как назвать ее президенту, какие-то компетентные службы всерьез пытались разглядеть — что есть что? — за экспортной ширмой, то они не могли не увидеть, например, следующего. Сотни тонн бензина, по документам, отправленные на российские бензоколонки по 8 рублей за литр на самом деле продаются в Европе, где литр стоит доллар. Далее: наш сырьевой экспорт — это тьма фирм-однодневок. Они возникают берут продукцию за деньги или в виде товарного кредита у производителей или оптовиков, вывозят ее за границу и затем исчезают навечно. Исчезают, разумеется, с согласия поставщиков и кредитов. А какой уважающий себя российский экспортер не имеет дочерних компаний в оффшорных зонах, куда российским же налоговикам нет хода?
Главным толчком к использованию нелегальных схем вывоза капитала за границу до сих пор был высокий налог на дивиденды: продекларируешь всю прибыль, поставишь компанию на грань разорения. Но и это не все. В России действует разрешительное правило экспорта капитала. Чтобы нечто купить, скажем, в Европе или Азии, надо заполнить соответствующие документы в ЦБ и получить там добро на вывоз денег. А это требует времени. И выгодные сделки нередко срываются. И дабы сохранить свободу рук при заключении сделок за рубежом, наши компании делают заначку через нелегальный вывоз денег. Будет у нас уведомительнео правило экспорта капитала — не будет стимулов уходить в тень и легче станет контролировать платежи налогов. Необходимо, разумеется, и так упростить всю систему экспорта, чтобы она сделалась абсолютно прозрачной для госинстанций.
Иначе у российского капитала по-прежнему останутся два лица: одно — на свету, другое — в тени.
Устранение стимулов к нелегальной деятельности и жесткий госконтроль над экспортом — необходимое условие для остановки кровопускания в нашей экономике. Но не единственное.
Мозги у жаждущих сжульничать всегда, как правило, работают лучше, чем в блюстителей государственной выгоды. Кто день и ночь думает, как обойти закон, тот рано или поздно додумается, как его обойти. Поэтом решать проблему бегства нынешнего российского капитала за границу невозможно без изменения природы самого этого капитала.
В послании парламенту президент Путин повторил уже не однажды им ранее сказанное: "Я против передела собственности. Передел собственности может быть для экономики и социальной сферы еще более опасным".
Тем днем, когда это прозвучало, мне подарили журнал "Гражданин", где была напечатана статья Владимира Тюрина, крупного русского хозяйственника, руководителя Арзамасского машзавода — монополиста по производству отечественных армейских бэтээров. В ней Тюрин написал: "К Путину у меня всего два вопроса. Почему за газ, который бесплатно хранится в недрах нашей — моей Земли, я должен платить Вяхиреву, а не государству? За трубы, за транспортировку — да, тут я согласен платить Газпрому. Но за "бесплатный" газ, за "всенародную собственность" я должен платить народу, то есть государству.
И второй вопрос Путину. То же в отношении с нефтью. Нефть — бесплатна. И никакие "нефтепромы" не имеют права получать за нее бешеные деньги. За добычу ее, за доставку получайте полной ценой. Остальное, повторюсь, должно получать государство, и только оно.