Пускай правительство занимается тактическим воплощением предложенной Советом безопасности стратегии. Пусть Госсовет, состоящий из региональных мужей, отвечающих за судьбы колоссальных российских пространств, многие из которых сравнимы с Европой, возглавит не случайный человек, волею интриг вознесенный на вершину, а подлинный государственник, патриот. И пусть такой Госсовет привносит в работу Совета безопасности и правительства элементы здравого смысла, драгоценную эмпирику, не видную из центра. Реализует принцип просвещенного централизма, когда ни один факт самой безвестной окраины, ни одно событие на самых отдаленных рубежах страны не оставляется без ответа, замечается центром, привносится в общую копилку Российской государственности.
Уже сегодня кончается межпартийная чехарда, гражданская рознь микроскопических лидеров, бессмысленное копошение множества крохотных партий, крохотных, как морские рачки и креветки, составляющие бессмысленный планктон политики. Партийная реформа, закон о партиях приведут не столько к размежеванию основных политических сил страны, сколько к сближению основных политических групп России. Быть может, обозначат путь к тому завещанному великими предтечами проекту, именуемому "Русским Собором".
Опасности, подстерегающие новую государственную элиту, непомерны. Трудности неисчислимы. Соблазны поистине дьявольские. Не искуситься на голую, бездуховную власть. Не прельститься на сопутствующее власти богатство. Не поддаться на убогий "корпоративный реванш", на простое вытеснение старых властителей новыми. Не стать закрытой бюрократической группой, но дрожжами, на которых будут всходить сдобные хлеба будущей государственности. От преждевременного старения, от морального измельчания, от превращения многомерной государственной и общественной системы в одномерное убожество может уберечь элиту привнесение в нее религиозного, метафизического смысла. Только религиозный метафизический идеал, сокрытый в некрополях, символах, храмах, в душах пастырей и воинов, не подвержен тлению, не подвластен коррупции, не доступен захватчику. Идеология русского государства, охраняемая ее стражей, ее гвардией, ее государственной элитой, будет прочно стоять на ногах, упираясь стопами в степи, хребты, в берега океанов, вознесясь головой в небеса, поднимая очи к лазурной бесконечности неба.
Контуры новой имперской идеологии родятся не в интеллектуальных лабораториях, а в сражении с будущим, в народном историческом творчестве, в ответах Родины на яростные вызовы ХХI века. Но уже сегодня можно перечислить основные постулаты, которые были заложены и в концепцию монаха Фелофея, возгласившего Третий Рим. И в государственное уложение Уварова, уповавшего на триединство самодержавия, православия и народности. И в доктрину красной государственности. "Русская идея", меняя из века в век носителей, облекаясь в разные слова, излагаемая каждый раз по-новому в различные исторические периоды, сохраняла свои основополагающие, незыблемые сущности. Вот их суть.
Россия должна быть великой, охватывать своей территорией колоссальные пространства Евразии между трех океанов, удерживать страшное давление материков, сохраняя архитектуру мира, удерживая на своих столпах шестую часть мирового космоса.
Россия — многонациональная империя, смысл которой не в подавлении малых народов, а в их примирении, сочетании, в создании многоязыкого вселенского хора, в соединении разрозненного человечества для великих вселенских деяний.
Власть в России должна быть сильной, просвещенной, умудренной опытом прежних ошибок, окрыленной благой вестью мира. Власть в российской империи будет новой формой просвещенно-религиозного централизма, где человек достигает самораскрытия, тысячекратно усиливается и ускоряется в космическом циклотроне империи.
Русский народ — самый многочисленный, добрый, терпимый, наивно преданный и героически жертвенный, готовый бесконечно трудиться и сражаться за свой и чужой порог, — русский народ никогда не был носителем узкого и свирепого национализма, не превращался в злобного мстительного хорька, связывал свою самодостаточность и суверенность с открытостью всем остальным народам. Как возвещали об этом Пушкин и Достоевский, как подтверждает вчерашняя и сегодняшняя практика нашего русского бытия.