В.К. Мы в начале разговора упомянули, что во многом будущее России будет определяться морем. Море — это огромная кладовая ресурсов. И биологических, и сырьевых. Сегодня на наших шельфах, в нашей экономической зоне разведаны богатейшие залежи полезных ископаемых, нефти и газа. К сожалению, страна пока не имеет экономических возможностей начать их промышленную разработку. Это дело будущего, но защитить эти ресурсы, быть гарантом их неприкосновенности — это дело флота. Военно-морская мощь державы — это прекрасное подспорье для любых переговоров.
Сегодня дипломаты и политики ведут сложнейшие переговоры об определении морских границ России и границ наших экономических зон. Ведь после распада Союза у нас только на Северном Ледовитом океане нет с соседями каких-то спорных вопросов. А возьмите то же Каспийское море. Где раньше было два государства, там сегодня их уже пять. И пока нет документа, определяющего их море-хозяйственную деятельность. И почти такое же положение на Балтике, на Черном море, на Дальнем Востоке.
Разрешение всех этих спорных вопросов, конечно же, — первейшая задача политиков, но в определенных обстоятельствах к этим процессам может быть привлечен и Военно-Морской Флот. Не как слепая сила, но как серьезный аргумент…
Мы должны быть готовы к разрешению политических и экономических конфликтов, в том числе и военными методами. Я как военный человек всегда говорю, что Военно-Морской Флот существует для обеспечения национальных интересов России с помощью силы, если этого требуют обстоятельства.
Что сегодня изменилось? Изменились формы и способы войны на море. Новейшие технологии стремительно меняют тактику и оперативное искусство. С каждым годом растут боевые возможности флотов, увеличиваются дальности обнаружения и поражения противника, точность и мощь оружия. Там, где раньше необходимо было применение целого соединения, сегодня способен действовать небольшой отряд.
А.П. Я недавно был на Ижорском заводе, где мы собираем реактор для Бушера в Иране, и вскоре этот реактор отправится морским путем через Гибралтар, потом Суэцкий пролив в залив Бушер. Это огромная ценность, стратегический груз. Мы каким-то образом сегодня сопровождаем вот такие караваны? Раньше наверняка и через Балтику — там стояли наши корабли, и в Атлантике и в Суэце. А вот теперь?
В.К. Александр Андреевич, давайте мы этот вопрос оставим без комментариев…
А.П. Я в свое время занимался северным морским путем. Наш севморпуть — одна из великих мировых магистралей. И это не просто частное достижение советских людей, русских людей. Разведка и освоение севморпути — это один из цивилизационных прорывов. Его значение сравнимо с открытием великого Шелкового пути или Трансатлантической линии. Русская Арктика — особое место. Здесь зарождается погода Евразии, здесь под полярными шапками в советское время были развернуты неуязвимые для натовцев наши подводные ракетоносцы. Здесь силами флота велась постоянная ледовая и морская разведка. Именно ВМФ патронировал почти семидесятилетний проект дрейфующих станций, собравших бесценный объем знаний о Крайнем Севере. Как сегодня флот участвует в восстановлении Севморпути?
В.К. Конечно, в минувшее десятилетие, как на всех других театрах, объем деятельности флота в этом районе был сокращен. Но все эти годы командование флота прилагало значительные усилия к восстановлению утраченных позиций. В 1998 году была создана очень хорошая программа, которая вошла отдельным разделом в общую федеральную программу "Мировой океан". И это, пожалуй, первый серьезный комплексный документ, определяющий морскую политику России. Программа отвечает всем интересам России, там есть и подраздел по Северному морскому пути. В нем впервые объединены усилия всех морских ведомств. И это очень серьезная программа начала наконец выполняться. Пусть не так быстро, как нам бы хотелось, но все же дело сдвинулось.
И я думаю, что со временем мы выйдем на те возможные позиции, которые были заложены. Главное, чтобы экономика не подкачала. Ибо Арктика, как никакой другой регион, зависит от государственного финансирования.
Во всяком случае, Военно-Морской Флот свою работу в этом направлении ведет. Два года назад мы прошли Северным морским путем и убедились еще раз, что не потеряли ни опыта, ни подготовленности, ни технических возможностей.
А.П. Владимир Иванович, когда мы встречались с вами на Тихом океане, мы достаточно долго обсуждали с вами такую щекотливую тему, как проблема Курил. Есть какое-то странное ощущение, что, с одной стороны, большинство населения России понимает, что передача Японии даже части Курил — это контрнациональный шаг. Особенно чутко к этому относятся военные. Тогда вы говорили, что если эти острова окажутся в руках Японии, то тем самым будет закрыта основная коммуникация выхода Тихоокеанского флота.