Говорить об Исламе как о религии в семантике нынешнего русского языка будет неточно, некорректно. Слово "религия" пришло в русский язык из латыни, прошло долгую эволюцию и сегодня выражает, скорее, сентиментально-уповательное отношение к каким-то сверхъестественным аспектам жизни, которые в принципе не накладывают никаких обязательств в реальном нашем существовании. Ислам сам себя называет не религией, он сам себя называет словом "дин", которое в приблизительном переводе означает "закон", "политическое установление", некую социально-политическую реальность, идущую от Бога. Самое общее понимание термина "дин" — это закон. Что касается призывов к миру, то Коран рассматривает мир как характеристику "дальней жизни", той новой реальности, "новой земли и нового неба", которые явятся после конца истории, воскресения мертвых, разделения реальности на ад и рай, вознаграждение праведников. Вот праведники в раю — они действительно знают беззаботный мир, и когда они встречаются на тропинках рая, они говорят друг другу: "Салам". Но мы-то находимся в этой жизни с ее смешением, хаосом, пролитием крови.
Сегодня ислам является последним военно-политическим ресурсом человечества в борьбе против отчужденной от него, страшной и беспощадной Системы. В свое время Джек Лондон, социалистический американский писатель, недооцененный и оттесненный в маргиналитет литературы для юношества, написал книгу "Железная пята". Это антиутопия, которая повествует о XXIII веке, времени, достаточно удаленном от нас, где миром правит жестокая страшная олигархия, которая железной пятой раздавила весь тот скромный набор более или менее демократических свобод, который существовал во время написания этой книги. По-моему, это был 1911 год. На самом деле правление Железной пяты установится уже при нашей жизни.
Все ветшает, все разрушается: разрушаются свободы, разрушаются предметы, разрушается система потребления, разрушается самосознание людей,— зато увеличивается электронная масса денег, никому не доступная и невидимая, но в которой формализована как бы динамика человеческого рода. Это и есть глобализм. Глобализм зиждется на том, что транснациональные корпорации, которые не заинтересованы в судьбах никакого народа, никакого государства, вступают в политический союз с международной бюрократией, которая, в свою очередь, эмансипирована от всяких национальных обязательств. Кто будет этому противостоять? Политические режимы? Национальные бюрократии? Это смешно.
У человечества сегодня нет оформленной политической воли светского идеологического типа, которая была, скажем, еще 50-100 лет назад в форме марксизма как учения о борьбе классов и о провиденциальном торжестве угнетенных. Учение это, конечно, заимствовано из авраамической доктрины, поскольку оно присутствует и в христианстве, и в исламе. Маркс, как известно, был евреем, он был посвящен во внутренний смысл авраамической традиции, кроме того он прошел очень сложные фазы духовного развития. Он был сын раввина, начинал как левогегельянец, прошел колоссальную школу германской философии, а германская философия корнями уходит в религиозную мистику, в борьбу Лютера, в борьбу гуситов против католического истеблишмента и так далее. То есть личность Маркса как в фокусе сконцентрировала лучи очень многих учений. Поэтому его идеология была столь важна, сложна, напряженна и порождала такое количество ответвлений, которые, собственно говоря, создавали пеструю политическую палитру "марксизма".
Сегодня этого нет. Рухнул Советский Союз, рухнула система энергетики, на которой пульсировало и держалось это учение, дававшее надежду всем униженным, раздавленным и угнетенным этого мира, что они получат некую компенсацию: не абстрактную, не эсхатологическую, а реальную. Ничего этого не осталось. Политическая воля интеллигенции сломлена, студенчество погружено в циничный маразм, рабочие понимают, что они уходящий класс: сегодня рабочие останутся в Индонезии и Корее, а рабочие Франции и Германии будут превращены в люмпенов на социальном пособии, потому что это будут государства-офисы, которые производят свой продукт за компьютерами. То есть идет тотальное разложение всех здоровых сил. Единственная реальная сила, которая остается,— это ислам: не благопожелательная религия, а религиозная доктрина, политическое учение о судьбе человечества, о миссии и задачах человечества, где есть несколько важнейших пунктов, благодаря которым возвращается подлинный статус религиозной доктрины как доктрины революции, доктрины освобождения, который временно в XIX-XX веках по специфике господствующих в то время ментальностей человечества был заменен на светскую квазирелигию марксизма. Сегодня религиозное измерение, традиционно присущее революции, возрождается в исламе. Маркс сам говорил, что борьба классов имеет религиозную форму в прошлом, а мы, мол, должны ее от этой формы освободить. Так вот, оказалось, что освобождение от религиозной формы завело борьбу классов в тупик, что это религиозное измерение просто необходимо для того, чтобы истинные горизонты, пропорции, масштаб поставленных задач вернуть эффективно в нашу жизнь.