Следующим был Егорьевск, егорьевская резьба тоже особенная… Томск — барокко, ампир, большие стили, суровые. Наличники там некрашеные, почти чёрного, тёмно-деревянного, седого цвета, а раньше были белые, представляете? Егорьевск — наоборот, крашеный, там всё так красиво, ажурно, немного тяжеловесно, по-староверски, но при этом, по сравнению с Томском, разухабисто. Я в Егорьевск был влюблён долгое время и очень советую, если кто-то хочет посмотреть Подмосковье, то, конечно, надо ехать в Егорьевск. Ближе, наверное, ничего такого нет. Дальше я попал в Нерехту Костромской области… Это совершенно разнузданное деревянное зодчество. Там красный дом с синими наличниками, жёлтые наличники с красными точечками, зелёные на синем доме. И при этом всё ажурное. Это какое-то совершенно развязанное и абсолютно свободное народное творчество. Нерехта — совершенно неизвестный городок, но очень красивый.
"ЗАВТРА". В финале нашей беседы скажите: у вас есть соперники или коллеги?
Иван ХАФИЗОВ. Нет, откуда соперники? Мы все работаем в одном направлении. Есть коллеги. На самом деле, очень приятно находить именно региональных специалистов. Я пытаюсь охватить всю страну. Понятное дело, что это задача утопическая. Но всё же…
Есть, например, Роман Петрушин в Томске, который целенаправленно занимается фотографированием домов Томска. Он сделал сайт, на котором есть карта с деревянными домами. Это колоссальная работа. Есть Борис Бусоргин, который делает то же самое в Удмуртии.
Я бы хотел сделать какой-то совместный проект. Возможностей у большого количества людей гораздо больше. Тем более, если они сплочены.
Попадая в какие-то маленькие деревни, ты можешь встретить что-то совершенно уникальное, рассказать в сообществе, и таким образом запустить механизм сохранения, как это случилось в Свердловской области в деревне Кунара под Невьянском. Сейчас это, наверное, самый популярный в Интернете дом — дом кузнеца С. Кириллова. С 50-х годов кузнец украшал свой дом коваными и деревянными украшениями. Потом он умер, дом стал постепенно хиреть. Мы чуть не потеряли сказку! Ведь это не просто ажурная красота, это даже не русское деревянное зодчество — это уже Индия и Пакистан. Там и пионеры, и "да здравствует мир", и солнышки, и горы, и вся символика последних двухсот лет. Благодаря энтузиастам дом взял на поруки мэр Екатеринбурга. Дом восстановили, написали про него книгу. И сейчас это основной туристический объект этой деревни. Я думаю, что и всего Невьянского района. Верю, что подобных открытий впереди у нас ещё много!
Беседовала Галина ИВАНКИНА
Музон
Музон
Андрей Смирнов
Культура
МАТЬ ТЕРЕЗА. "Фрески"
Выжил — и честь тебе.
Жесть на звериных чертах.
Здесь страха в избытке, а страх превращается в прах.
Здесь все обманули друг друга, не раз и не два,
меняя лица, саму структуру, стирая имена.
Всего‑то щёлкнуло, дёрнуло, всхлипнуло.
И нет тебя.
Пылью покрылось пустое место.
И где те, кто был счастливей тебя?
Когда осыпались древние фрески.
Где те, кто был счастливей тебя?
Проект Александра Нектова, бескомпромиссный и самодостаточный, в минувшем году выдал, пожалуй, несколько неожиданную и, как минимум, одну из наиболее интересных в дискографии, пластинку. "Мать Тереза", существующая уже четверть века, долгие годы стильно воплощала отечественную линию поста-панка — "манчестерская волна", независимое мышление, сильные тексты.
Но во "Фрески" значительно вложился маэстро электронно-нойзовой атаки, композитор и саунд-продюсер Евгений Вороновский (Cisfinitum), что, насколько понимаю, даже привело к некоторому непониманию у части аудитории "МТ". Несмотря на использование в том числе и хорошо известного материала, был сделан решительный шаг в сторону электронных аранжировок. В итоге "Фрески" явили собой эффектный образец русского дарк-вейва, в котором пост-панковская меланхолия стремится к дарк-амбиенту, дроуну, можно обнаружить и некое переосмысление музыкального наследия восьмидесятых и девяностых годов прошлого века. И минимализм "МТ", с одной стороны, разумеется выходит из практики современного музыкального искусства, но, с другой — это попытка прорваться и к минимализму архаики, ритуальной музыки. Символически это своеобразное движение к звуку из "Авроры" Якоба Бёме, что рождался из столкновения твёрдого, терпкого и горького качеств.