По объёму смысловой и ценностной информации "на единицу носителя" эту книгу можно считать одной из самых удачных не только в рамках "Коллекции Изборского клуба", но и в отечественном медиа-пространстве в целом.
Полярные солдаты
Полярные солдаты
Владислав Шурыгин
26 января 2017 0
как живёт и служит самый северный гарнизон России
О "ЗэФэИ" — Земле Франца Иосифа, россыпи островов почти у самого Северного полюса — люди Севера всегда говорят с каким-то особым уважением. Попасть сюда очень непросто. Говорят, ЗФИ может "принять" человека, а может и "не принять". Даже при наличии места на борту запланированного сюда самолёта можно неделями жить на аэродроме в ожидании "окна" хорошей погоды. Некоторые по три-четыре раза пытались "пробиться" сюда и так и не смогли попасть, махнув рукой на бесконечное ожидание. И только людям военным суеверия не могут перекрыть дорогу. Есть приказ — и в ближайшее "окно" ты летишь на ЗФИ. Умение ждать — обязательное качество.
Лётчик в квадрате
В грузовой кабине "чебурашки" Ан-72 — уникального самолёта, созданного специально для полётов в Арктике, — полутьма, едва подсвеченная "графикой" указателей. "Чебурашкой" его зовут за гондолы двигателей, расположенных высоко над плоскостями крыла, — анфас они действительно чем-то напоминают уши знаменитого мультяшного персонажа! Благодаря такому высокому их расположению "чебурашка" может садиться на ледовые и грунтовые аэродромы и является незаменимой рабочей лошадкой арктической авиации. Лететь долго: от Североморска до ЗФИ — так на языке полярников чаще всего называют Землю Франца-Иосифа — больше трёх с половиной часов, и военный народ по многолетней армейской привычке пользуется свободным временем рационально — засыпает. Ибо каждый, кто служил, знает: сон в армии — это строго лимитированное удовольствие. И уж если выпадает возможность заснуть сверх лимита, то упускать её грех…
Но мой собеседник не спешит в объятия Морфея. "Старикам не спится!" — шутит он. Владимир Сергеевич — так его зовут — по армейским меркам совсем не молод. Ему хорошо за сорок, и, как он пошутил, служит он уже больше, чем живёт. В том смысле, что "календарных" лет, в которых считается служба военного лётчика, со всеми "реактивными" и арктическими, у него сорок восемь, что на три года больше, чем ему по паспорту.
Владимир Сергеевич служит в штабе ВВС-ВКО, но до сих пор сам летает. На ЗФИ он летит с проверкой. Там развёрнут пункт наведения истребителей и ведётся строительство полосы, после окончания которого там встанут на боевое дежурство тяжёлые перехватчики, и она станет настоящей противовоздушной крепостью. Десять лет своей службы Владимир Сергеевич провёл в Арктике, служил в Амдерме, Тикси, Североморске…
"Когда я пришёл в "арктический" полк, — вспоминает Владимир Сергеевич, — мой "комэска" при знакомстве, увидев на моей тужурке знак лётчика первого класса, сказал с улыбкой: "Ты, Володя, его пока на оборотную сторону тужурки привинти…". Я тогда даже обиделся! Что за глупый совет? Но очень скоро понял, о чём он говорил. Полёты над Арктикой — это совершенно особые полёты. Арктика — почти как другая планета. Во-первых, ты почти всё время летаешь над морем. Летом — частично открытым, зимой весной и осенью — над ледовыми полями. Внизу на тысячи километров ни единого человеческого жилья. До ближайшего запасного аэродрома полторы тысячи километров. Поэтому каждый полёт — это небольшой экзамен.
Во-вторых, Арктика — это полное отсутствие каких-либо ориентиров. Только попав сюда, понимаешь, насколько на "большой земле" лётчик привязан к зрительному ощущению пространства. Конечно, средства навигации сильно упрощают жизнь, но всё равно в воздухе цепляешься глазом за знакомые русла рек, огни городов, блюдца озёр, а в Арктике ты буквально оказываешься в белом шаре. Если нет солнца, то земля сливается с небом в одну белую стену. И можно вообще потерять ощущение, где верх, где низ. Возникает ощущение, что ты просто висишь в воздухе без всякого движения. Как говорят, "попал в клей". Двигатели ревут, приборы показывают скорость, но полная иллюзия, что ты замер на месте… Ночью то же самое: внизу — ни огонька, ни "зеркала" воды. В лучшем случае — звёзды. Иногда Арктика вообще начинает шутить — вдруг возникает ощущение, что ты летишь с креном. Выравниваешь корабль, ощущение проходит, а стрелки приборов вдруг начинают "разбегаться": самолёт вошёл в крен. И нужно уметь взять себя в руки, довериться приборам.