Помянутый Собор определил пять признаков. "Отсутствует хоть один из пяти, — пишет Бабурин, — мы имеем дело с кем угодно, только не с русским". И вот они, эти директивные признаки.
"Русский — это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений".
Это излишний пункт, он поглощается первым: какие могут быть "иные предпочтения" у того, кто считает себя русским?
"Говорящий на русском языке".
Пункт спорный. А если я говорю, читаю, пишу ещё на немецком — я уже не русский? Если человек родился у русских родителей, уехавших во Францию, и они почему-то не говорили в семье на русском, и он с детства жил в сфере французского языка — он не русский? Наконец, если человек, с детства долгие годы живя в другой стране, просто забыл родной язык — и он не русский? Но это, конечно, случаи не массового, а исключительного порядка. Они свидетельствуют больше о несовершенстве предложенной Собором формулировки. Важнее следующий пункт:
"Человек, признающий православное христианство основой национальной духовной культуры".
Как он должен выразить это признание — дать подписку? В многовековом прошлом нашего народа, как и сейчас, были и есть миллионы людей, и слов таких не знающие, — "духовная культура", — а между тем они — доподлинно русские люди. Это первое, а второе — изумление… Иные представители других народов стараются доказать, что корни их гораздо глубже, чем принято считать. Вон укры уверяют, что им 250 тысяч лет, что мимоходом они основали Рим, Византию, Китайскую империю и т.д. А этот Всемирный русский собор во имя православия отсекает от нашей истории несколько столетий с такими историческими фигурами, не имевшими никакого представления о православии, как князь Олег Вещий, князь Игорь, князь Святослав… Отсекает вместе с такими их деяниями, как "щит на вратах Цареграда", как разгром опасного для Руси Хазарского каганата. Не слишком ли дорогая цена? Вместе с названными князьями я чувствую себя отрешённым от русского народа этим Собором.
"Сложившись как государственная форма Восточно-христианской цивилизации, историческая Россия стала русским государством, причём критерием русскости никогда не была лишь этническая принадлежность". Конечно, конечно, только русское государство Русь, Россия пошло быть вне зависимости от заморского христианства. И памятник "Тысячелетие России" в Новгороде был установлен в 1862 году, а крещение под отчаянные вопли "Выдыбай, боже!" только началось в 988-м и продолжалось "огнём и мечом" по разным данным до 1036-1054-х годов. К лицу ли разумным людям быть "святее папы" или, лучше сказать, монархичнее, что ли, Александра Второго, установившего памятник…
И последнее: "Русский — это человек, ощущающий солидарность с судьбой русского народа". Собор желает видеть русский народ, состоящим сплошь из ангелов-патриотов. Но, увы, и Святополк Окаянный, и русофоб Владимир Печерин, и предатель генерал Власов, и его братья Горбачёв с Ельциным — это всё, увы, русские люди.
"Что же делать? — спрашивает Бабурин. — Может быть, пора вернуть в обиход понятие "великоросс"? Ведь именно здесь один из истоков трагедии 1991 года, в отождествлении великороссов с русскими". Непонятно, какое тут могло быть отождествление, если понятия "великоросс" тогда в жизни и не было. И как это могло быть источником трагедии? Понятие "великоросс" можно вернуть для документов, но невозможно сказать "я — великоросс", как невозможно сказать "я — великобританец". А предпринять надо вот что: сделать вид, что никакой Декларации Всемирного собора с её пятью пунктами не было.
"В годы обвала конца 80-х, — читаем в конце статьи, — когда то ли "недомыслители" из ЦК, то ли пятая колонна дали новую жизнь сепаратистам Прибалтики, Закавказья и Молдавии, мы дружно сожалели о наличии в Конституции СССР права на выход союзных республик из Союза ССР, уверяя друг друга, что в 1922 году прав был И.В. Сталин: надо было все окраины включить в РСФСР на правах автономий".
Но, во-первых, "годы обвала" — это не только конец 80-х, но главным образом — начало 90-х, а в самом начале этих лет, 3 апреля 1990 года, был принят закон №1409 "О порядке решения вопросов, связанных с выходом Союзной республики из СССР". Обстоятельнейший закон из двадцати статей, и в самом начале сказано: "Решение о выходе Союзной республики из СССР принимается свободным волеизлиянием народов Союзной республики путём референдума (народного голосования)". Но ведь с ним никто не пожелал считаться, ни в одной республике референдум не проводился, народ был отстранён от решения своей судьбы. А центральная власть не требовала никаких референдумов. Там сидели совсем не "недомыслители", а весьма целенаправленные "мыслители". Стоит вспомнить поездки Яковлева в Прибалтику и его поддержку тамошних Народных фронтов. Это было прямое беззаконие и предательство. А если бы референдумы в республиках проводились, есть веские основания думать, что они мало отличались бы от итогов Всесоюзного референдума 17 марта 1991 года: 76% за Союз! Что же касается 1922 года, то тогда речь шла не о том, чтобы волей Москвы "включить" другие народы и территории в состав РСФСР, а о том, чтобы привлечь их в её состав. Легко теоретизировать об этом сейчас, но другое дело — в те бурные дни, когда на Украине появилась Рада, Скоропадский, в Белоруссии — что-то подобное, а ещё — Дальневосточная республика и т.д. Только конституционной возможностью выхода и можно было привлечь в РСФСР другие народы и территории. А как можно забыть, что Сталин после смерти Ленина правил почти тридцать лет! Достаточно времени, чтобы вернуться к своей идее автономизации, допустим, в Конституции 1936 года, однако он этого не сделал, и даже разговоров на сей счёт никогда не было.