Во всяком случае, несмотря на сохранение относительно благоприятной для российской экономики конъюнктуры на мировых рынках, ресурс власти федерального Центра при президенте Путине к осени 2001 года объективно находится на чрезвычайно низком уровне с дальнейшей тенденцией к понижению. Он во все большей степени начинает зависеть от внешних по отношению к нему факторов, превращаясь в "наемного менеджера" олигополий и международного капитала. А интересы этих последних, если все-таки не брать в расчет возможность "еврейского исхода из Америки в Россию", вовсе не требуют существования единой России. Перевод путинской "властной вертикали" в полулежачее положение занял не более года. Сколько времени в таком случае займет наркоз с переводом Кремля на "искусственное дыхание"? И найдутся ли в стране политические силы, способные воспрепятствовать подобному развитию событий? Сегодня основные темы для анализа ситуации в РФ, пожалуй, должны звучать именно так.
Электронная почта NAMAKOV@dialup.ptt.ru 40
Контактный телефон (факс): (095) 238-30-42
[guestbook _new_gstb]
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 41 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
zavtra@zavtra.ru 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Александр Проханов ТЮРЬМА-МАТУШКА
Если ходишь босиком по зеленой траве, если в глазах твоих голубая бескрайняя даль, если сердце ликует от избытка воли и непомерных, непочатых сил, не заблуждайся. Кто-то смотрит на тебя сквозь тюремный глазок, проточенный в звездном небе. Следит за тобой невидимый Надзиратель, сторожит каждое твое побуждение, учитывает каждый вздох и желание. И душа твоя, помещенная в камеру-одиночку из решетчатых ребер, запечатанная в бренную плоть, со множеством замков и засовов, вдруг затоскует о небывалой свободе, о недостижимой воле, о далекой Родине, откуда ее восхитили. Станет биться о кладку, в которую замурована, стенать о помощи, умолять тюремщиков. Не услышав ответа, упадет без сил на каменный пол, зальется слезами.
Тюрьма, которую мне надлежит осмотреть, — это женский следственный изолятор, расположенный на краю Москвы, в Печатниках, среди складов, железнодорожных депо, проносящихся товарных составов, ревущих на шоссе самосвалов, подле монастыря, так близко, что кажется — одно продолжает другое. Церковные главы переходят в кирпичные тюремные башни. Церковная ограда соединена с огромным железным забором тюрьмы, на который архитектор неслучайно наварил тяжелые металлические кресты, сочетающие темницу и келью, храм и карцер, монастырь и тюрьму. Образ Рая, воплощенный в земной жизни золотыми главами, колоколами, дивными фресками, перед которыми молится братия. И образ Ада, с темницами, глухими стенами, за которыми страдают заключенные, распределенные на адовых этажах, по адовым кругам, расплачиваясь за земные прегрешения земными страданиями, предваряющими будущие адские муки.
Ворота тюрьмы, огромные, до неба, склепанные из железа, напоминают борт броненосца. С колесами, валами, электрическими моторами, двутаврами, телевизионными камерами, ромбовидным зрачком. В мазках ржавчины, словно окислилась, отекла, сползла вниз по железу древняя надпись: "Оставь надежду всяк, сюда входящий". Тюремные ворота, как плотина, удерживают страшное давление душ, рвущихся на свободу, выгибаются изнутри, сотрясаются от ударов, молений, неутешных взоров, неслышных стенаний. Отделяют пленника от свободного, преступника от законопослушного, грешника от праведника, человека от человека, поколение от поколения, народ от народа, Землю от Мироздания. Такие ворота есть в каждом живущем, в каждом деянии и слове. Не дают соединиться в единое, бессмертное, славящее Бога человечество, не ведающее разделения, благоговеющее, пронизанное Красотой и Любовью. Ворота начинают скрежетать, крутятся несмазанные колеса, тяжкая плита медленно отьезжает, открывая глухую кладку двора. Наружу выкатывает автобус, голубой, нарядный, с прозрачной кабиной, взятой в легкие стальные решетки, за которыми удобно разместилась вооруженная стража. С глухим, лазурного цвета коробом, где скрыта узница, увозимая на суд. Автобус, легкий, нежно-синий, словно выпорхнувший мотылек под музыку Моцарта, вливается в потоки машин. Малая часть тюрьмы отрывается от своего материка, погружается в московские улицы. Смотрю вслед, молясь за неведомую душу. Пусть будут к ней милосердны и справедливы судьи. Пусть этот суд, земное подобие Суда Небесного, отпустит ей вины человеческие.