Но еще одна встреча с Эйзенштейном была знаменательной. Особенной. Случилась она 9 мая 1945 года. Демобилизованный гвардии рядовой Станислав Ростоцкий, кавалер ордена Красной Звезды и, увы, уже инвалид войны 2-й группы пришел этим историческим праздничным утром в гости к учителю.
Тот обычно принимал его в халате, но на этот раз был уже в парадном костюме, который украшали орденские планки и лауреатские значки. Удалившись на кухню, Эйзенштейн вернулся оттуда с бутылкой водки, что в его доме происходило крайне редко. Разлил по стаканам фронтовые сто грамм и сказал: "Выпейте! Вы это сделали! За ваше здоровье!" Так что университетами Эйзенштейна для Ростоцкого были не только интеллектуальные беседы, но и человеческие отношения: воспитывает, как известно, уровень общения. Общение с Эйзенштейном уже тогда определило все то, что и станет нравственной сутью кинематографа Ростоцкого.
ЗЕМЛЯ И ЛЮДИ
Время Ростоцкого в кино наступило не сразу. Сначала семь лет учебы во ВГИКе в мастерской другого классика советского кино — Г.М.Козинцева, которая тоже большим временем проходила не в учебных аудиториях, а в павильонах и на натуре, где мастер снимал модные тогда историко-биографические фильмы типа "Белинский" и "Пирогов". Потом снял несколько документальных фильмов. И только потом получил разрешение на постановку большой игровой картины. На дворе стояла "оттепель" 1955 год. К власти пришел Хрущев и велел делать как можно больше фильмов, особенно "на сельскохозяйственные" темы. Поскольку Ростоцкий в детстве подолгу жил в деревне, полюбил ее нравы и ее людей, то решил искать сценарий в соответствие с установками времени. Кто-то из друзей подсказал, что в редакции "Нового мира" томится любопытная повесть воронежского писателя Г.Троепольского "Прохор семнадцатый и другие". Ее готовы напечатать, но идеологи не пускают — боятся остроты. Прочитав рукопись, Ростоцкий понял: вот оно, мое. Его представления о том, каким должен быть фильм о деревне той поры, полностью совпали с материалом книги Троепольского.
Это была даже и не повесть, а скорее, очерк нравов о жизни современного села, жизни несуразной, неорганизованной, ужасной. Ростоцкий, разделяя негодование автора, все-таки хотел сделать фильм не столько о бюрократах на селе, сколько о людях, живущих на этой несчастной земле. Так он и назвал свой первый фильм — "Земля и люди". Собственно, уже названием он определил и смысл, и содержание, и стиль своего дебюта. В фильме практически нет центральных героев, а есть коллективный портрет одного из миллионов русских сел. И тема — желание людей хорошо, по-доброму жить на своей земле. Ростоцкий разыграл ее тонко. Не противопоставляя типы, а сближая их, пытаясь понять каждого — и правого, и неправого. Такой подход был необычным, и картина получилась достаточно глубокой для своего времени, даже несмотря на иллюстративность и наивность некоторых кинематографических решений. Начальство было шокировано дерзостью дебютанта и тут же фильм запретило. Однако Хрущеву он пришелся по душе и вскоре его крутили уже по всей стране, что было несомненным успехом.
Но всенародное признание пришло к режиссеру после фильма "Дело было в Пенькове", где он продолжил поиск, начатый в "Земле и людях". Сюжет внешне обычен для того романтического времени — молодой специалист приезжает в глубинку. Расхожее его развитие: горожанин благородно, преодолевая трудности, помогает сельским жителям избавиться от дремучести и заглянуть в светлое будущее. У Ростоцкого похож на эту ситуацию лишь зачин. А дальше так туго завязывается узел страстей, что у зрителя дыхание перехватывает. Но любовный треугольник для режиссера лишь способ понять главное — характер центрального героя, взглянуть на него во всем объеме. И Ростоцкий вместе с актером В.Тихоновым создали совершенно новый, необычный тип героя. Их Матвей — очень разный, в нем столько всего намешано — и светлого, доброго, и злого, беспощадного. Своей противоречивостью он и интересен. Это был, пожалуй, первый персонаж в нашем кино, который вступал во внутренний конфликт с системой, как бы выламывался из нее, был чужд ей. И ,конечно, сурово за это ею наказан. Ростоцкий немало рисковал, создавая такого героя. Ведь его должны были понять зрители. А вдруг они от него отвернутся? Посчитают во всем неправым? Но благодаря верно найденной задушевной интонации, лиризму, юмору, спокойному тону рассказа Матвея приняли и полюбили. Когда в фильме передано живое чувство, тогда его видно и через многие-многие годы. Так и случилось с кинофильмом "Дело было в Пенькове"