"Почему нам давалась возможность заглянуть за закрытые ворота Кремля, никогда не было вполне понятно", - неубедительно лукавит Тэлботт.
После прочтения мемуаров Тэлботта, в которых он, в частности, засвечивает Рюрикова, я долго не мог найти ответа на вопрос, зачем он это сделал. Или почему он так откровенен в признании, что долгие годы фактически давал указания, инструктировал Козырева.
Конечно, никого не удивляет, что особую теплоту и симпатию как бывшего замгоссекретаря, так и его шефа Кристофера вызывал именно Козырев, называемый в мемуарах Тэлботта не иначе как "архитектор не только независимости России, но и ее соседей"), человеком, "персонифицирующим радикальный разрыв России с ее прошлым", чья отставка, в конечном итоге, была вызвана тем, что "его видение его страны совпадало с нашим собственным". Козырев трогательно плачется в жилетку Тэлботта: "Я долго не продержусь. Я устал быть единственным голосом, устал быть единственным человеком в окружении Ельцина, который защищает такие позиции, которые вы, американцы, признали бы приемлемыми". Ну а поскольку Козырев и не скрывает, что его взгляды на Россию и ее внешнюю политику совпадают с госдеповскими, то Тэлботт позволяет себе открыто инструктировать министра РФ: "Андрей, - сказал я, - отправляйтесь домой и примените свою магию на своем боссе (Ельцине. - А.Д.), чтобы он и [президент Эстонии] Леннарт Мери решили эту проблему (о выводе российских войск из Эстонии. - А.Д.) раз и навсегда". "Дорогой Андрей" - ныне проживающий в Майами-Бич - послушно берет под козырек.
Как мне представляется, есть еще одно объяснение "засветки" Рюрикова в мемуарах Тэлботта. Разгадка, видимо, заключается в том, что в своей книге Саймс называет Игоря Малашенко ближайшим пособником Тэлботта в ближнем круге Ельцина и координатором активного вмешательства администрации Клинтона в ходе президентской избирательной кампании 1996 года в России. (Ныне этот создатель НТВ Малашенко стал более известен как муж блогерши "собаки-кусаки" Божены Рынски, набрасывающий свою куртку на камеру оператора НТВ). По сути, Тэлботт в своих мемуарах сводит счеты с Саймсом за это заявление и наносит ответный удар, обвиняя Рюрикова и самого Саймса в сливании закрытой информации о происходящем "за закрытыми воротами Кремля" в госдеп.
Подленькие мемуары получились.
И не только в этом эпизоде. Вспоминается такой случай. На излете своей дипломатической карьеры в конце второго президентского срока Клинтона и, видимо, не веря в победу на президентских выборах 2000 года демократа Гора, "Стробович" (такой была кличка Тэлботта в студенческие годы) объехал ведущие академические центры США в поисках места для мягкой посадки после ухода в отставку. (В конечном итоге он сначала получил предложение создать и возглавить Центр изучения проблем глобализма при Йельском университете, а затем занял должность президента The Brookings Institution в Вашингтоне). В феврале 2000 г. Тэлботт был с помпой принят на юридическом факультете Нью-Йоркского университета, где я в то время преподавал. Представленный Тэлботту деканом Школы права (ныне - президентом всего университета) Джоном Секстоном, как первый за историю факультета приглашенный профессор права из России, я не мог не доставить себе такого удовольствия и не обратить внимание заместителя госсекретаря на то, что в 1990-1993 гг. работал ведущим, а затем главным специалистом Комитета по международным делам Верховного Совета России. "Если вы полагаете, что первый российский парламент действительно был "бандой коммунистов и фашистов", то я из их числа". "Я никогда не говорил о фашистах в Верховном Совете", - холодно произнес Тэлботт и демонстративно отвернулся, давая всем своим видом понять декану факультета, что его выбор русского приглашенного профессора был не самым удачным.
Признаюсь, первое, что я сделал после выхода мемуаров Тэлботта (благодарю Иону Андронова за предоставление книги!) - открыл страницы, посвященные Верховному Совету. И что мы видим? Многочисленные упоминания "красных" и "коричневых" в Верховном Совете, блокировавших в начале 1990-х ельцинские "реформы" по рецептам американских советников и МВФ. Как же так, г-н Тэлботт? Что "фашисты", что "коричневые" - разницы никакой! Даже Клинтон в своих мемуарах такого не позволяет и в худшем случае называет оппонентов Ельцина (почему-то в "Думе, парламенте России") "реакционными элементами" или "старыми коммунистами и прочими реакционерами". (А преподавать в Нью-Йоркском университете меня, кстати, больше не приглашали).