Сегодняшняя компартия лишена возможности побеждать туберкулез, строить заводы и создавать великие произведения искусства. У нее осталась одна функция, с которой она может выйти к народу. Это выборная программа. КПРФ не является революционной партией в этом смысле. Ни одной баррикады за 10 лет КПРФ не построила, ни одного своего мученика, за исключением Варенникова и Макашова, не создала. Ее практика политическая — это конституционное законопослушное движение к выборным урнам. Она выбирает. Непрерывно выбирает. Весь ее мобилизационный ресурс направлен на то, чтобы своих немолодых членов ориентировать на выборы. И несмотря на подтасовки, подкуп, хулиганство власти, несмотря на жуткий прессинг власти, удается избрать своего человека.
По существу, избрание красного губернатора или кандидата, обязавшегося соблюдать правила нашей политической борьбы, заменяет нам Магнитку, построение атомохода или зерносовхозов на целине. Это наше единственное достижение. И когда вдруг этот красный губернатор после того, как он избирается, становится по существу апологетом капитализма, голосует за куплю-продажу земли, начинает стремительно распродавать олигархическим структурам остатки госсобственности, забывая свои обязательства перед народом,— это чудовищное свинство. Это политически травмирует людей, превращает все выборы в пустяки, в безделицу, обессмысливает напряженный пафос политической схватки.
Ни я, ни ты, как люди, возглавляющие патриотические газеты, не чувствуем поддержки ни губернаторов, ни наших товарищей по партии. Мы много раз говорили в наших с тобой беседах: партия должна создать свою экономику. У нее есть возможность создать реальную, открытую, красную, партийную экономику, используя для этого инфраструктуру губерний, где наши товарищи сидят на финансовых потоках. И эти финансовые потоки обязаны направлять не на коррумпированных чиновников, а на красных хозяйственников, бизнесменов, отечественных товаропроизводителей. Фактически этого не происходит. Мы не пользуемся поддержкой. Наши газеты задыхаются от нехватки средств, и товарищи по существу ничего не делают для развития инфраструктуры печати.
Лидеры патриотов постоянно провозглашают, что у нас тысячи газет! Что это за газеты?— я спрашиваю. Если бы у нас были тысячи мощных патриотических изданий, страна была бы совсем другой. А поскольку нет экономики, нет и финансов, питающих прессу.
Вообще, пренебрежение наших коллег к прессе, к информации свидетельствует о старомодном безнадежном невежестве, непонимании, что общество давно уже информационное. Если факт не попал в информационное поле, он не факт, он просто случай, микроскопическое событие. Повторяю, до сих пор отношение руководства нашего движения к газетам является показателем их зрелости, адекватности времени. Если этого нет, то — застой, деградация, старомодность. В прессу надо вкладывать всю энергию, а не водить хороводы, не создавать жалкие фестивали, где Кобзон соседствует с Шафераном. Жуткая эклектика! Нужно создавать свою культуру — авангардную, красную, наступательную, наполненную энергией, антиглобалистским пафосом. Это можно сделать только с помощью своих красных театров, а не тех, которые сидят на дотации у Лужкова и ставят бесконечные вишневые сады или дяди вани. Должен быть красный Брехт, бурное развитие наших газет, своя радиостанция, эфир. А для этого должна быть своя экономика.
В. Ч. Красный губернатор в системе разворованной страны — это вообще само по себе великая драма. У этого человека, попавшего во враждебную среду, нет ни опыта маневрировать, ни новых кадров, ни плана, и очень часто он легко перемалывается режимом. Но у этих людей все-таки имеются политическая воля, энергия, что выражается именно в победном участии в политической схватке.
Я не согласен насчет того, что патриоты — стареющие люди. На выборах мы видим целые молодые города, голосующие за нас. Видим, как все более трудовая интеллигенция разворачивается в сторону патриотики. Даже тогда, когда мы проигрываем где-нибудь в Иркутске, мы должны сознавать, что опираемся на половину области и должны работать с этими избирателями.