На эти "полигоны" попасть весьма трудно, ибо на них есть что скрывать. Сюда, под кучей пищевых отходов, без всякого досмотра, могут провести контейнер с ртутью. Отсюда на колбасные заводы или магазинные прилавки могут отправить синеватую, облепленную мухами тушу коровы или слипшиеся, испорченные куриные "окорочка". Катки вместе с мусором могут закатать обезображенный безымянный труп или важную криминальную улику. К тому же, на таких "полигонах" за колючей проволокой трудятся десятки бомжей, нанятых за грошовую плату, перебирающие мусор, извлекающие из него цветные металлы.
Это маленький очаг рабовладельческого общества, где историк может наглядно изучить методы работорговли, способы наказания провинившегося раба, рационы питания из непроваренной каши, нехитрые забавы невольников в виде попоек под музыку старенького кассетника, а также показательные казни, когда строптивый раб забивается насмерть железной трубой, кладется под медленный оранжевый каток с шипами и многотонными валиками. Если искать в России самых несчастных, обездоленных людей, то это не матери-одиночки, не вдовы погибших десантников, не беженцы и погорельцы, а эти отверженные, потерявшие имена люди, выловленные умелыми ловцами в джунглях современной русской жизни, привезенные на коммерческий "полигон" для выполнения рабской работы. Роясь в отходах, они сами являются отходами "демократических реформ", которые превратили некогда могучую и цветущую страну в страшный мусорный "полигон".
В чем мучительная эстетика распада, болезненное влечение, заставляющее созерцать тление, разрушение, разложение? Что заставляло живописцев Ренессанса писать анатомические театры с разъятыми трупами? В чем патологическая красота развалин, военных руин, обращенных в лунный пейзаж городов, затонувших кораблей, подбитых танков? И разве "Ад" Данте Алигери — не описание страшного могильника погибших душ, в который неотрывно вглядываются живые глаза с ужасом и наслаждением? А Иероним Босх, создавший свои бреды и кошмары, разве он не поставил бы мольберт на этом мусорном "полигоне", где в смрадных испарениях туманятся обломки цивилизации, корчатся страшные маски умершей эпохи, валяется облезшая кожа отторгнутых идеалов и истин, блестит смрадная слизь загубленных репутаций?
Свалка — в копошении странных уродцев, кривых горбунов, лысых колдуний, ошпаренных кипятком двуглавых младенцев. Вот проползает на перебитых ногах размалеванная, с напомаженными губами обезьяна, похожая на демократическую поэтессу. Следом, вприпрыжку, голый, в бронежилете, с возбужденными чреслами, в намалеванных по голым бедрам лампасах проходит генерал, расстрелявший Дом Советов. С усиками на крысином лице, злобный, с тихим повизгиванием проскальзывает юрист, составивший текст "Беловежского соглашения". Из мусорного брикета, как из гнилой копны, с огрызками арбуза на ушах, с колечками кислых огурцов на скрюченных пальцах, с берцовой костью в гнилых зубах вываливается по-медвежьи разрушитель страны весь в трупных пятнах, в гниющих фиолетовых венах на мертвенном лице. И над всем, в промозглом небе — непрерывное мелькание нетопырей, птеродактилей, испачканных пометом ворон и чаек. В напряженных когтях пролетающей черной птицы — обломок двуглавого золотого орла и рубиновой красной звезды.
Лучезарный Космос наполнен обломками спутников, ракет и погибших межпланетных станций. История завалена уродливыми обломками минувших эпох. Земные народы, некогда цветущие, стоязыкие, теперь превращены в свалку умирающих этносов, растоптанных третьесортных государств, над которыми высится победный столп Манхэттена, объявившего себя вершиной мироздания.
Смерть превращает бытие в абсурд. Вселенную — в место казни. Бога — в палача. Стремление к справедливости и гармонии — в источник непрерывных страданий. Земная юдоль с лазурным небосводом, любимой женщиной, молитвенным благоговением становится камерой пыток, где отбирают твоих любимых и близких, а потом самого кладут на больничную койку, вкалывают в вену иглу, и ты сквозь тупую боль видишь черную дыру Мироздания, которая приближает к тебе свои жадные губы. Ад становится победителем Рая. Прячет в своих угрюмых глубинах историю отдельной жизни и всего человечества. "Восстание Ада" — есть мечта о воскрешении мертвых. "Революция преисподней" — есть сокровенная, заложенная во Вселенную страсть. Христос, сойдя с креста, спустился в Ад и совершил чудо воскрешения. Одел бренные ржавые кости в дышащую плоть, окропил скелеты красными кровяными тельцами, вывел мертвецов из мрака на траву, под лучезарное солнце.