Юродство — это корпускула духовности, духовного созерцания, мистического прозрения, вживленная в тело секулярного мира. Юродство разнообразно, но всех блаженных юродивых объединяет то, что они "кощунствуют" (не над святынями народной веры, а над "святынями" сего мира). То скрытое ядро, которое есть в каждом человеке, имеющем свое участие в деле Святой Руси, у юродивых вынуто наружу и повернуто к внешнему миру. Поэтому блаженный видел честной омофор Божией Матери над "христианским миром" там, где сами православные об этом и не подозревали (излюбленный нашим народом специфически русский праздник Покрова Богородицы, основан на видении святого юродивого Андрея Цареградского).
Юродство как культурная парадигма сильнее постмодерна и по всем статьям побеждает его — оно вскрывает сущность постмодерной игры, разоблачает ее духовную пустоту, его "симуляции". Динамический консерватизм в современных условиях политического и культурного постмодерна наиболее полно может выражаться именно как идеология коллективного юродства. Под юродством при этом нужно понимать не только один из чинов святости, но определенную сторону в христианстве, неотъемлемый момент христианства, который присутствовал и в крестном пути Спасителя.
Личный подвиг юродства ради Христа считается самым сложным, он невозможен без благословения отцов, требует сугубого духовного опыта и дара. Тем не менее, как феномен политической жизни идеология динамического консерватизма юродственна по самой своей природе. Глас юрода — глас Божий. Это не демократическое волеизъявление, но волеизъявление народа, прошедшее через призму Святой Руси. Сегодня такая позиция означает особенно решительное восстание против "мира сего", обличение его князя, политиков, парламентов, которые являются ложными формами соборности. Когда мнения народные распылены и "разбодяжены" в партийно-парламентских спорах, когда голос народа не слышен за криками "избранников" и журналистов, демократия означает не что иное, как свою противоположность. Но и прямая честная демократия вряд ли была бы способна донести до власти и до масс "глас народа". Его не услышать там, где его ищет "мир сей".
Свидетельство юродивых нередко строилось по принципу "перевернутого знака": блаженные могут славить негодяев и подавать милостыню ворам, ругать честных, поощрять лжецов, демонстрировать свое особое качество — "глупость Божию", как его называл апостол Павел, противопоставлявший эту "глупость" "мудрованиям" и "мудрости мира сего". В глупости этой содержится прозорливость, а через "перевернутые" свидетельства народ отчетливо слышит те оценки, которые в прямом обличении он никогда не распознал бы и не принял бы.
В юродстве фокус дурной и доброй славы смещен. Но вместе с тем ему свойственно обостренное восприятие совести, обостренное восприятие святыни. Можно сказать, что юродивые — это виртуозы в сфере духовной трансформации "массовой информации", мастера построения знаменательных информационных ходов. Главное и определяющее в юродстве — это особый редчайший дар скорбно насмехаться над всем миром, "святое издевательство" над существующей общественной системой, пародирующей Традицию. Пафос юродства — в кощунстве над плоской моралью, над теплохладным духом "мира сего", не чувствующего близости конца, над его лицемерным благодушием и довольством земными благами.
Юродивый — фигура политическая в превосходной степени, институт юродства сопоставим с самим государством. Неслучайно наиболее напряженными и радикальными были взаимоотношения юродивых и царей. Однако, при всем политическом значении юродства, это символ духовной "оппозиции" не в смысле альтернативы власти, а в смысле абсолютной "оппозиции", то есть наблюдателя, приставленного Богом к власти, к государственности. Острота юродства — от невместимости православия в существующий политический и культурный "мир". Юродство — это восстание против мира сего, но восстание не революционное (посягающее на захват власти), а метафизическое.