Вот новая рубленая часовня в селе Панфилове, вокруг аккуратненько собраны стружки от теса, песок еще не разбросан по дорожке. Невдалеке — тихая и налаженная местная торговля. Несколько баб и мужиков торгуют кедровыми орехами, огурцами и картошкой-синеглазкой.
В центре Панфилова торгуют шашлычники. Это армяне — а может, посланцы иного кавказского народа, но местные шоферы называют их армянами, и никто не удивляется тому, что буревестники перестройки в торговле — уроженцы нездешних мест.
Панфилово — для меня место особое из-за названия… По этому тракту я мчусь уже в третий раз, и снова отчего-то вспоминаю двадцать восемь панфиловцев, отстоявших в сорок первом году Москву-матушку. Генерал Панфилов вышел отсюда, из этого села на берегу Томи, что, петляя, совсем близко от дороги врезывается в берег.
Мы спешим к морю! Ибо на пути стоит город Белово, а рядом — Беловское море, вобравшее в себя теплые воды местной по-сибирски огромной ТЭЦ. Водохранилище требует кропотливых очистных работ, местные власти активно бьют тревогу из-за ила, грязи и хляби и резервируют ресурсы на эту очистку.
Сибиряки, наверное, не замечают своих просторов. Затеряться в пространствах — дело на любителя. И все-таки: русским человек из какого-то неопознанного объекта получался, видно, тогда, когда в жизни доводилось ехать далеко-далеко и думать высоко-высоко.
Дальняя дорога рождает просвет в самой беспросветной душе: дыхание скорости, скользящая линия горизонта, изменчивость облаков, луна над сверкающими заснеженными полями — они делают свое незримое дело. А еще — русская песня, ибо лучшая русская песня была рождена дорогой: "Бежал бродяга с Сахалина Сибирской дальнею тропой…", "Когда по Сибири займется заря, и туман по тайге расстилается…", "А я Сибири — Сибири не боюся! Сибирь ведь тоже русская земля!"
Бегущий за окном автоландшафт в Кемеровской области — сгусток того, что мы называем русским пейзажем: эти холмы, бугры, овраги, пригорки, дальние сине-голубые горы.
Чем дальше от Кемерова на юг, чем ближе ко второй и старинной столице Кузбасса — Новокузнецку — тем горки круче, подъемы-спуски резче, небо выше. К югу — сама здешняя земля кажется круглее, она проявляет форму благодаря подступающим ближе горам: горы "стягивают" местность.
…О, это дуновение юга: тополя вдоль берега речки почти украинские, они смягчают вид города Мыски, тянущегося вдоль реки Мрассу на многие версты.
Мыски вытянулись на сорок верст! Возможно, это самый длинный город в мире. "Дальним" от Кемерова окончанием он "упирается" в отроги горного хребта. Южные горы Кузбасса сравнивают со Швейцарией, Альпами и иными горно-альпийскими частями света. Горная Шория, Южный Кузбасс — самодостаточны колоссальным размахом своей красоты.
На окраине Мысков я спросила спутников, где стоит дом Муниры Файзовны, матери кемеровского губернатора. Дом не был виден с дороги, он терялся среди других похожих домов. Мунира Файзовна в этом году умерла. Мама Тулеева — наполовину татарка, наполовину башкирка, свои традиции и обычаи… Ее похоронили — как и положено — на следующий день после ее ухода в городе Междуреченске.
Междуреченск — самый теплый город Кузбасса. Юг ощущается во всем — весна приходит сюда на две недели раньше, чем в Кемерово. Город укрыт от пронизывающих сибирских ветров горами, здесь и деревья, и цветы хорошо растут. Архитектура и планировка города — разумная: не слишком высокоэтажная, соразмерная задачам небольшого города, а потому предназначенная обслуживать людей, а не выражать абстрактные вкусы градостроителей.
Междуреченск — умный город. Как отличать умные города от городов глупых? Городу повезло: стоит в удачном месте, народ приветливый и глава "с головой".
Я не рвалась интервьюировать мэра Междуреченска Сергея Федоровича Щербакова. Ухоженный и складный город говорил сам за себя. Не знаю, яркий собеседник или молчун Щербаков — важнее было увидеть сделанное им.
…Только что отстроен прекрасный спортивный комплекс: в его голубых зеркальных стенах отражается-преломляется небо… Открыт строгий, скорбный мемориал памяти погибших шахтеров: склоненная фигура, стела и часовня…
Междуреченск — один из центров Кузнецкого угольного бассейна. Со всем комплексом проблем, которые породила несвоевременная и неподготовленная реструктуризация угольной отрасли, проводившаяся по сценарию МВФ вопреки долгосрочным интересам России. Закрытие шахт, упадок производственных мощностей, увольнение шахтеров и безработица — этот букет испытаний одинаков для всех шахтерских городов и поселков Кузбасса.