Мечта — неотъемлемая часть полноценного индоевропейца, славянина и русского, любого человека в мире, живущего в области осевого времени. Мечта — это своеобразная форма внутреннего волевого творения, создания предмета во внутреннем мире, тесно связанная со способностью воображения, творческого мышления, комбинирования предметов и, самое главное, перевода их в план действия, реализации, присоединения к ним порыва, вектора на развитие. В мечте важно не текущее содержание, не внешнее значение, а процесс движения энергии из внутреннего состояния в явное. Мечта тесно связана с энергиями волевого творения, которые суть первичная реальность как мира в целом, так и любого индивида. "С-бывание" мечты — это переход духа, существующего внутри личности в потенциальном виде, в актуальное бытие. Вне мечты есть только одномерное бытие, которое может быть и иллюзией, "пеленой майи". Мечтая, человек выходит из "пелены майи" в "область оси", в область бытия. Поэтому люди так хватаются за свои мечты.
В русском восточноевропейском социализме был важен именно этот момент порыва, а не то или иное содержание идей. Именно наличие "порыва" в душах русских людей второй половины XIX — начала XX вв. позволяло проницательным и чувствительным мыслителям (Леонтьев, Данилевский, Соловьёв и другие) пророчествовать о наступлении социализма и революционной катастрофе старой России. Было бы преувеличением сводить истоки революции к содержанию импортированных извне идей или визионерству.
Поскольку русская личность часто имеет широкое и глубокое внутреннее пространство, в нём много и мечтаний, иногда самых странных. Однако если воплощения мечты не происходит, её энергия обращается против мечтающего, разъедает его, она превращается в болезненную или затаённую фантазийность, в иллюзионизм, "подгрызающий" личность изнутри, становится "обломовщиной" либо находит себе выход в деструктивном, хаотичном взрыве.
"Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил", — говорил Достоевский устами Дмитрия Карамазова о русских, понимая опасность широкой мечтательности, соединённой с порывом, содержащей в себе энергию возможной цепной реакции, с эпилептоидным психологическим взрывом. (Эпилептоидность, по Валентине Чесноковой, — важнейшая черта русского характера.) Поскольку русская личность по устройству своей внешней оболочки тесно связана со своим окружением, то цепная реакция мечты может перейти на него, вовлекая по цепочке других индивидов и другие такие же группы. В этом может быть секрет "русского реактора", как и всякого социального реактора вообще, работающего долговременно, за рамками сиюминутных событий.
Для появления "мечты миллионов" внутреннее пространство должно быть очищено от прежних устойчивых образов, рациональных и нормативных конструкций, готовых практик поведения, делающих мечту излишней. Это очищение создаёт внутренний голод и запускает мыслительный и чувственный процесс, то самое расширение личности, о котором говорил Достоевский. Идея становится мечтой, запуская цепную реакцию в его сознании и в сознании окружающих личностей. Начинается движение мечты, которое способно в каких-то аспектах перестроить личность русских. Как река начинается с ручейков, так и движение начинается в малых группах общения и затем, замыкая их сети, переходит в большие группы. Мечта — проекция цивилизации как типа человека на социальные, личные, бытовые, исторические условия, в которых она порождает своё будущее.
Мечта выражается в ключевых словах, обозначающих объекты. Это могут быть предметы, которыми человек хочет владеть, например, квартира, дом. Но для того, чтобы это всё иметь, человек должен быть кем-то, иметь роль, соответствовать образу. Мечта — это желание реализации себя в обществе, образ себя, но и образ общества, в котором ты реализуешься.
Идея общества, где мне и всем хорошо
Мечта русских — это мечта о своём пространстве, создающем личностную свободу вместе со своими друзьями. В реальном воплощении это может быть свой дом или сад (например, образ "вишневого сада" Чехова), дача, загородная усадьба, хорошая квартира, своя мастерская или просто сообщество постоянно встречающихся людей для обсуждения каких-то тем. Именно поэтому русские, да и славяне вообще, равнодушные к крупной частной собственности, так сильно привержены к малой личной собственности, создающей материальное место для личности и её круга общения. С этим связано обилие приватизированного жилья и квартир, дачных домиков в позднесоциалистический и послесоциалистический периоды. Именно эта мечта эксплуатируется теми, кто продвигает идею "родовых поместий" площадью в 1 га. Это имущество мечтается большинством русских не для того, чтобы изолироваться в нарциссическом состоянии, а чтобы общаться, трудиться и реализовывать себя. Важно не чтобы всё это недвижимое имущество было лучше, чем у других, а чтобы не хуже, чем у них, чтобы оно позволяло быть среди них. Не так важно добиться материального изобилия, как иметь динамическое состояние души. Устройство своей самости с психологической точки зрения есть процесс индивидуации, сличения с архетипом. Мечта играет связующую роль между личностью и существующими в обществе желаемыми образами жизни.