Будет вопрос и к Ю.А. Башмету: "Юрий Абрамович! А не кажется ли Вам, что эстетические предпочтения Анатолия Ивановича Полетаева и его "Бояна", пусть на сегодня и "камерного академического состава", могут в чем-то расходиться с тем, что исповедует руководимый Вами Камерный ансамбль "Солисты Москвы"?".
Анатолий Полетаев многие десятилетия, всю свою творческую жизнь пропагандирует русскую, славянскую музыку. На базе бывшего кинотеатра "Зенит" создал в свое время первый и единственный в России и мире Центр славянской музыки. Отсюда и эстетика (в широком понимании этого слова), в том числе — включение в инструментальный ряд симфонического звучания русских народных инструментов… Сейчас эти новаторские открытия, находки решено окончательно угробить!
К А.А. Пермяковой вопросов нет. Многоуважаемая Александра Андреевна руководит одним из последних в России профессиональных русских народных хоров, как бы ей и коллективу лишними вопросами не навредить.
Нет вопросов и к чиновникам, посетившим "прослушивание" (беру уже в кавычки, так как "заказной" характер, ангажированность решений созванной ими комиссии очевидны). Их, чиновников, в исполнении "Бояна" не вдохновила ни "Бурлацкая" С. Рахманинова, ни "Славянский танец" А. Дворжака, ни "Вечерний звон" А. Мосолова и Л. Гаврилова, или "Ода Богородице" С. Коломенского и А. Полетаева, или "Романс" и "Военный марш" Г. Свиридова по повести "Метель" А. Пушкина… Что же вдохновляет?
"Повышение качества услуг хозяйствующих субъектов сферы культуры" — так называлась диссертация кандидата экономических наук А.В. Малышева. "Услуги", их "качество", "хозяйствующие субъекты", а культуры как таковой нет, есть ее "сфера" — вот, по-видимому, вокруг чего возглавляемый им департамент государственной поддержки искусства и народного творчества Минкультуры России "закручен".
А почитателей "Бояна" и Анатолия Полетаева, не попавших на выступление оркестра 20 июня, искренне жаль. Выступления эти в силу понятных причин чрезвычайно редки, но если проходят, то неизменно с оглушительным успехом!
Совершенно очевидно, что шабаш вокруг лживой "Матильды" и очередная попытка уничтожить русский оркестр "Боян" — звенья одной цепи! Русский — державообразующий народ России целенаправленно лишают его героев, святых, родной истории, культуры. Огромные деньги отряжаются на богомерзкие цели за счет государства! Целые министерства, ведомства, якобы благотворительные "фонды", всякие "экспертные комиссии", "советы", теле- и радиоканалы "во имя" (чье?!) методично "работают", расплодившись, как грибы после дождя! Но терпение народа тоже не беспредельно: все возрастающее противостояние "Матильде", новоявленному Учителю от кинематографии, его "кураторам" в стране и за рубежом тому свидетельство.
Беспокоюсь, правда: как бы в "баталиях" супротив "Матильды", "матильдовцев" не потерять знаменитый русский оркестр "Боян"! Уж больно скоро и втихаря действует неприятель.
Теги события:
культура общество скандалы боян
«Всех прохлаждал бы я зефиром…»
Сообщество « Салон » 12:08 26 октября 2017
«Всех прохлаждал бы я зефиром…»
веера из собрания музея-усадьбы Останкино после реставрации в Центре имени Грабаря
Галина Иванкина
1
Оценить статью: 4
"Когда б владел я целым миром,
Хотел бы веером сим быть;
Всех прохлаждал бы я зефиром
И был бы всей вселенной щит".
Гавриил Державин
Разглядывая старинные веера, можно изучать не только историю дамских вкусов, но и художественно-эстетические пристрастия человечества — как бы ни пафосно это звучало. Аксессуары говорят о нас гораздо больше, чем архитектура, живопись или поэзия. Веера касались руки. Они — часть повседневности. Здания, стихи, картины творились в расчёте на Вечность: "Слушайте, товарищи потомки!", а табакерки, зажимы для галстуков, тросточки и веера — для здесь и сейчас. Вот размеренное бытие прекрасной дамы — с долгими часами перед зеркалом под болтовню горничных и модного куафёра, с балами и визитами, с картинками из парижских журналов. С невыносимым жаром гостиных и духотой танцевального зала. Веер — от "веять". Как у Державина: прохлаждать зефиром. Спасать от неминуемого обморока. Дивный цветок салонов, наша героиня затянута в корсет, а пышное платье перегружено вышивкой, шёлковыми розами и кружевами в два ряда. Сотни свечей — всё плавится. Она с детства училась поигрывать опахалом — тонкая наука флирта и умение скрыть накатывающую дурноту. Прикрыть бледнеющие губы веером — но так, чтобы все решили: как хороши её глаза, браслеты, пальцы. Как сказочен веер. Обыденный функциональный предмет становится культурным феноменом и шедевром. Это уже не просто "овевать" — это околдовывать. В русском журнале "Смесь" за 1769 год констатировалось: "Знающие свет женщины умеют опахалом изображать разные страсти: ревность, держа в руках свёрнутое опахало, не говорит ни слова; непристойное любопытство, сохраняя стыдливость, закрывает лицо развёрнутым опахалом и смотрит на то сквозь кости опахала, на что стыдно смотреть простым глазом; а любовь играет опахалом, как младенцы с игрушками, и делает из него всё, что хочет". Пришедший с Востока, веер сделался частью западной бытовой культуры. И не только, не столько бытовой. "Писал на веере стихи — / Прощался. Дрогнула рука. / Сломался веер…", — молвил Басё. "Не правда ли — прелесть? На нём моё имя и дата", — сообщила уайльдовская леди Уиндермир, показывая лорду Дарлингтону свой веер.