Если продолжить перечень выдающихся профессоров, которые преподавали в наших стенах, то невозможно не упомянуть великого русского философа, учёного, исследователя, педагога Алексея Фёдоровича Лосева, который преподавал у нас с 1944 года до своей кончины в 88-м году. Это был уникальный человек. Он создал историю античной эстетики, эстетики Возрождения. Переводил Платона, Аристотеля, Николая Кузанского и многих, многих других.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Вы бывали на его лекциях?
Алексей ЛУБКОВ. К сожалению, не пришлось, я его лично не видел, хотя знал, что он здесь преподаёт. Ощущение, что мы находимся рядом с таким великим учёным, для нас, молодых историков, было очень знаменательно.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Лосев в советскую эпоху был сокровенной, неофициальной фигурой. Вокруг него всегда был чуть ли не диссидентский, особенный круг.
Алексей ЛУБКОВ. Да. Наш вуз был интересен и тем, что по своему академическому потенциалу, фундаментальности знаний был сравним с Московским государственным университетом, неслучайно когда-то он был 2-м МГУ. И тем, что действительно был местом "ссылки" многих выдающихся учёных. Это и мой учитель Аполлон Григорьевич Кузьмин, отец-основатель нашей русской национальной партии, он преподавал здесь до своей кончины — с 1975-го по 2004 год. Это и люди из противоположного лагеря, "сосланные" сюда за либеральные взгляды. Например, Эдуард Николаевич Бурджалов — выдающийся историк, написал исключительное произведение, где пытался доказать, что Февраль — это не только заговор, но и народная стихия. Он поднял проблему, над которой мы до сих пор работаем.
Такая особенность некоторой части профессуры, думаю, повлияла на общий дух института и настроения студентов. Наш вуз всегда отличался особой свободой слова, стремлением к творчеству. Думаю, не случайно именно здесь зародилась бардовская песня, тут когда-то учились Юрий Визбор, Ада Якушева, Юлий Ким, Юрий Ряшенцев, Вадим Егоров.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Целое направление. Но жёсткая идеология ведь тоже была? Куда без неё в деле создания образа советского учителя?
Алексей ЛУБКОВ. Безусловно, при всех кажущихся вольностях здесь царил идеологический диктат. Один факт, что в 50-е годы одним из директоров нашего института был Дмитрий Алексеевич Поликарпов, знаменитый гонитель Бориса Леонидовича Пастернака за его "Доктора Живаго", о многом говорит.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Имена преподавателей, которые вы назвали, укладываются в потрясающий ряд. Я даже представил себе такой вечер МПГУ, где читают куски из произведений Лосева, где рассказывают про Ленина в тот бурный период, когда он здесь выступал, про Вернадского и его ноосферу, читают стихи Пастернака, поют бардовские песни…
Алексей ЛУБКОВ. Замечательная идея! На самом деле, в университете великое множество очень интересных вещей, которые я постоянно открываю. Эти факты, события из истории нашего вуза — как двери. Их открываешь, а за ними — настоящие сокровища, способные возродить наши ценности и смыслы, которые так сегодня необходимы в нашей жизни.
Андрей ФЕФЕЛОВ. Ваш вуз учит учителей, как суперстанок, который делает станки. Это особая миссия, в наши дни обременённая очень непредсказуемыми процессами в сфере образования и вообще освоения и получения информации. Слишком много модного и современного вокруг. Как научить современного молодого человека? Какие вы видите новые веяния?
Алексей ЛУБКОВ. Андрей Александрович, я считаю, что наш университет — это, в первую очередь, не станки и не технологии, а человек, личность будущего учителя, личность преподавателя и студента. В своих убеждениях я опираюсь на то, что есть традиция, которая нам была завещана и которую мы, несмотря на все сложности, вызовы и риски, должны сохранить. Задача и тот поворот, который сегодня пытаются осуществить Ольга Юрьевна Васильева и её коллеги (а я причисляю себя к числу её соратников и горячо поддерживаю её усилия), — в том, чтобы вернуть человека в образование и сделать так, чтобы наша национальная отечественная культура и наша национальная система образования воссоединились. Абсолютно уверен, что это даст огромный эффект. Конечно, и технологии, и технологические вызовы, и цифровую экономику, и цифровые школы мы учитываем, изучаем, используем, но здесь нужен определённый баланс, повторюсь: мы должны идти за личностью человека, за той внутренней работой, которая происходит в его сознании.