— Обратился, короче, ко всему прогрессивному человечеству.
— Что делать... "Ликвидировать НЛО" можно только так. А книжку свою я по почте отправил в российские авиастроительные фирмы, институты и конструкторские бюро — пусть строят "летающие тарелки" в мирных целях.
— И последний вопрос, Павел. Все это так необычно... Кто же за тобой стоит?
— За мной стоят нормальные российские ученые и инженеры, которым надоело, что честных людей держат за быдло, разумная мысль в загоне, а "героями дня" в нашей стране стали продажные политики, шулеры-финансисты, шарлатаны-лжеученые и прочие шаманы-шоумены. Надо жить по правде, вот и все.
Беседу вел Олег ПАРШИН
ИЗДЕРЖКИ РОСТА
Владимир Винников
15 апреля 2002 0
16(439)
Date: 16-04-2002
ИЗДЕРЖКИ РОСТА
С начала нынешнего года журнал "Московский вестник" стал выходить в ином режиме: шесть раз в год вместо прежних четырех. Событие, что и говорить, отрадное для отечественной литературы. Однако у всякой медали есть и обратная сторона. С учащением периодичности должно бы, по крайней мере, не снижаться качество публикуемых материалов и повышаться ответственность за каждое публикуемое слово.
Добиться такой гармонии — достаточно сложная задача, что еще раз подтверждает второй номер "Московского вестника". Открывают и закрывают его материалы аналитического центра журнала, знакомство с которыми оставляет странное чувство. Абсолютно верно говорится, например, о "типах современного литератора", и первый среди них характеризуется как "хам, отождествляющий хамство с гениальностью". Это выбито на фасаде. А завершает номер публикация от имени того же аналитического центра неких "литературных частушек". Цитировать часть из них приходится не из удовольствия, а по необходимости.
Всех от "Дня литературы"
очень тянет поблевать.
Нет там ничего, в натуре,
даже не за что ..ать.
Всех ли тянет? Очень ли? Или это так обобщили — "аналитики", в натуре… Или вот еще — о пленуме Союза писателей России:
Чем на пленуме мудацком
слушал Ганичева ты,
лучше бы пошел надрался
или дал кому …ды.
Да, врачу, исцелися же сам, не пытайся отождествлять хамство ни с гениальностью, ни даже с остроумием! Однако здесь хоть "целомудренно" точки проставлены взамен недостающих букв. Зато в рассказе Петра Калитина "Осы в меду" все на месте. На случай, если кто чего не знает, наверное. Как-никак, русский мат, он — в традициях отечественной литературы. Или нет?
Редакция "Московского вестника" рискнула опубликовать в этом номере и большую подборку стихов Олега Бородкина — к сожалению, без указания на их принадлежность к циклу "Мания величия", что может дать читателю превратное представление о реальной степени самомнения одного из наиболее оригинальных современных поэтов, скажем так, не слишком избалованного вниманием критики и периодических литературных изданий.
я великан, вокруг меня пигмеи,
мелки — как тараканы и клопы.
я слово оброню — они замлеют,
хотя нелюбопытны и глупы.
а если встречу брата-великана,
с ним тотчас начинаю водку пить.
тут в ход идут ведерные стаканы,
тут глотки могут рявкать и вопить.
вот так вот и живу в миру реальном.
и скрыть нельзя огромный мощный ум.
и что б я ни сказал — все гениально.
и что б ни сделал — все рахат-лукум.
Публицистика Ивана Голубничего "Русская "свинья" атакует", представляющая собой избранные передовицы главного редактора газеты "Московский литератор" за 2001 год, оказавшись вырванной из контекста сиюминут- ной реальности, не приобрела нового качества смысла, хотя со многими выводами автора, особенно насчет "демлитературы" и "демполитики", нельзя не согласиться и сегодня.
Критическая "сказка" Татьяны Бояриновой "1001 ночь, или Кто поймает Бен-лад-дина" посвящена в основном "прозаическим" лауреатам "Антибукера": Дмитрию Галковскому, Андрею Волосу и Григорию Чхартишвили (он же Борис Акунин). Благодаря необычности авторского взгляда и фейерверку использованных приемов эта публикация может считаться первым полноценным критическим эквивалентом прозы так называемого "нового реализма", типичным образцом которой на страницах журнала выступает роман Михаила Попова "Огненная обезьяна". Когда читаешь произве- дения этого автора, после двух-трех страниц вдруг ловишь себя на том, что вот-вот должно состояться счастье соприкосновения с истинно художественным явлением — на высочайшем уровне русской классики. Но страница за страницей — чуда не происходит, Михаил Попов останавливается где-то рядом, а потом так же неожиданно разворачивается и уходит в иные пространства. Игра стилями — наверное, увлекательное занятие, но, увы, несамодостаточное, как и любая игра.