Конечно, все сказанное ни в коей мере не относится к казачьим полкам, входившим в состав российской армии в XIX и в XX веках. К этому времени казаки сформировались в особое воинское сословие — донцы, кубанцы, терцы, черноморцы... и так до сибирского, забайкальского и амурского казачьего войска. Перед революцией в России насчитывалось одиннадцать казачьих войск, входивших в регулярную армию Российской империи. Это была огромная и хорошо организованная военная сила.
Но, несмотря на царскую благосклонность и полное доверие, Мазепа держал нос по ветру, и когда наступил решительный момент в войне со Швецией, он, взвесив ситуацию, решил, что проиграет русский царь. К тому времени шведский король заставил Августа отречься от польского престола, разорил и разграбил Саксонию, бил русских в Северной войне...
В России происходила смута в связи с реформами Петра, и Мазепа перешел на сторону шведов.
Измена была обставлена торжественно. К шведскому королю Карлу XII вслед за гетманом внесли знаки его достоинства — бунчук и булаву. Блеснув образованностью, Мазепа произнес на латинском языке прекрасно составленную речь, в которой благодарил Бога за избавление казаков от царского рабства и выражал преданность королю Щвеции. Карл, совсем еще мальчишка, в знак уважения к годам Мазепы усадил его в кресло и беседовал с ним стоя. Потом король пригласил его вместе с главными соратниками-старшинами к столу. Секретарь Карла XII записал: "...перед нами был старик 66 лет от роду, среднего телосложения, худощавый, без бороды, но с усами по польскому обычаю. Вообще он имел вид важный, но временами проявлял проблески веселого и живого нрава, шутил с очень метким остроумием и развеселял слушателей; в речах его замечали большой такт и много ума".
Вместе с гетманом к шведам перешли полторы тысячи казаков и три тысячи запорожцев. Но не все казаки пошли за Мазепой, они понимали, что такое быть врагом России. Первым от гетмана ушли (до Полтавы) старшины Данила Апостол и Игнатий Галаган, потом другие старшины со своими казаками.
У предателя-гетмана были свои тайные планы. По договору с королем Польши Станиславом вся Украина и Северщина с Черниговым и Смоленском присоединялись к Польше, а Мазепа становился их правителем на правах герцога Курляндсксго. Казакам же он говорил, что борется за самостийную Украину, за их самостоятельное государство. Надо сказать, Польша всегда играла роль акушерки в руках украинских националистов и нянькой при их выращивании. Н.И.Костомаров писал по этому поводу: "Если в те времена... возбуждали в народе (малороссийском. — А.К.) возможность стать враждебно к Русской державе, народ этот из инстинктивного чувства остался верен этой державе, то невозможно подозревать что-нибудь подобное теперь, когда эти два народа настолько сблизились и соединились, что их расторжение уже немыслимо в силу освященного опытом сознания обоюдной пользы их соединения".
Более трехсот лет эти слова были непреложной истиной, пока не нашлись новые Мазепы, сумевшие сыграть на национальных чувствах украинцев и в своих собственных интересах предать два наших народа.
Изменник Мазепа просчитался. Петр Великий разгромил шведов под Полтавой.
Мазепа тут же покинул короля, первым оказался на другом берегу Днепра вместе с несколькими старшинами и дамами. Прихватил он с собой и два бочонка с золотыми монетами.
Оставляя остатки своей армии, Карл XII назначил ее главнокомандующим Левенгаупта. Когда король был уже на берегу, генерал подошел к нему:
— Ваше величество, вы знаете, я человек небогатый. Если со мной что случится, не оставьте моей жены и детей.
— Ваша просьба будет выполнена, — отвечал король, а генерал знал, что он умеет держать своё слово.
Однако Петр Великий был милостив к пленным офицерам. Шведские офицеры были людьми чести. Чтобы не сдаваться, некоторые из них топились в Днепре и даже прокалывали друг друга шпагами. Зато запорожцев Петр приказал заковать и отправить на вечную каторгу в Сибирь
А Мазепа тем временем ехал в коляске с какой-то госпожой. Даже в такой момент, на краю гибели, он не мог изменить привычкам ловеласа.
Совершенно убитый своим крахом, он лежал на подушках и судорожно обдумывал план дальнейших действий. Он уже не мог влиять на решения короля. Тем не менее, на пятый день бегства, уже у Буга, он сказал Карлу: