ГОЛГОФА НА ТВЕРСКОЙ
Андрей Жуков
19 августа 2002 0
34(457)
Date: 20-08-2002
Author: Андрей Жуков
ГОЛГОФА НА ТВЕРСКОЙ
Сергей Шерстюк. Украденная книга. — М.: АСТ, 2002.
"Человека, которого действительно можно назвать русским, встретить нелегко. Русских остались единицы. Москва совсем нерусская. Ну вот живешь себе в иностранном городе, что с того? Пошел за тетрадками в "Детский мир", а там продают "мерседесы". На улице тут же американские украинцы (издают на русском языке, правда) "Что кроется за "новым мировым порядком?" Открыл: борьба протестантов с католиками под экуменическим соусом. С одной стороны — глобус, с другой — Буш, грозящий пальцем читателю. То есть мне, что ли? Бросил в урну. Кричат: "Безплатно! Безплатно!" ...Иду в мастерскую и чувствую, что не скрываю гримасу отвращения. Стоит дитя гор и жует — очень смешно... Надоело наблюдать, как всякие тайные доктрины превращаются в отрыжку сына гор". Запись из дневника Сергея Шерстюка. Сделана 14 сентября 1992 года.
У этой книги три главных героя. Автор — известный московский художник-гиперреалист Сергей Шерстюк. Его жена — прима ефремовского МХАТа, русская актриса Елена Майорова.
И страна — вначале СССР, потом Россия девяностых годов минувшего XX века, где суждено было жить и умереть Шерстюку и Майоровой. Двух главных героев уже нет в живых. Елена Майорова трагически погибла (при до сих пор невыясненных обстоятельствах) 23 августа 1997 г. Ровно через девять месяцев — 23 мая 1998 г. — умер от рака Сергей Шерстюк. Жива ли еще Россия (или то государственное образование, которое в официальных документах именуется "Российской Федерацией")?
"Украденная книга" — это невымышленная история, то, что ныне именуется non-fiction, составленная из хронологически упорядоченных дневниковых записей, сделанных Шерстюком в 70-90-е годы уже прошедшего века. Из этого своеобразного дневника-романа, от которого невозможно оторваться, каждый может выудить все что угодно: здесь и последняя в XX веке история любви, несущая в себе неизбывный метафизический трагизм, столь странный и нелепый в обмельчавшем современном мiре, и маргинально-богемный мир киевско-московского "андеграунда", и различная "бытовуха", иногда смешная, иногда печальная... Для нас самым главным и интересным представляется историософская составляющая дневников. Своеобразный анамнез, история болезни страны и общества, точно и жестко осмысленная стенограмма того, что наблюдал Шерстюк из окна своей квартиры на Тверской, видел на улицах, смотрел по ТВ.
Шерстюк просто брал материал, лежавший у него под ногами, думал о нем, а мысли свои скачивал в дневник. Они-то, эти мысли, и являются главным событием "Украденной книги". "Советская власть взорвала Страстной монастырь и построила на его месте кинотеатр "Россия"; наша же власть открыла там казино "Каро" и "Партийную зону", откуда по ночам транслируют патлатых, косноязычных и отвязных дегенератов,— сбылась мечта хипов. И мечту эту осуществили паскудные комсюки из МГИМО и прочих идеологических отделов... А дегенераты из "Партийной зоны" лет через двадцать могут запросто оказаться лагерными надсмотрщиками, палачами или председателями "троек". И это не будет предательством, ибо уже сегодня они танцуют на костях монахинь. Вот житуха! Сподобил меня Господь всё это наблюдать".
Сергей Шерстюк вырос не просто, как говаривали в прежние советские времена, в "приличной семье". Отец — генерал, хорошая квартира на Тверской, золотая юность обеспеченного хипстера, увлечение эзотерикой и абстракционизмом, учеба на престижнейшем искусствоведческом отделении истфака МГУ — это страницы видимой, "внешней" биографии. Дневники же Шерстюка приоткрывают его путь внутреннего, духовного делания. Как далекий от всякой политики, вполне богемный молодой художник превращается в русского националиста и монархиста? "Человек бывает монархистом не для того, чтобы прозревать или даже видеть всё как есть, а чтобы служить. Но вдруг случается, что кто-то прозревает именно до монархизма. И то хорошо. ...Достоевского вдруг вспомнил. Ему помог острог, а мне было достаточно стать хиппи. Вчера стал хиппи, а назавтра уже монархист".