Ужасна для народа власть иноплеменников, высасывающих народные соки, грабящих последнее у неимущего, не взирающих на слезы сироты и вдовицы. Для этого безжалостного ограбления завоеватели всегда проводили перепись покоренных народов. Так делали ассирийцы над израильтянами, татары над русскими, турки над сербами и болгарами. Такие переписи знаменуют власть иноплеменную и иноверную над народом Божиим. Может ли такая перепись быть делом богоугодным, если сам Господь через пророка Исаию называет ее ужасной и обещает от нее освободить? Суровая кара ожидает этих завоевателей-переписчиков: "Горе тебе, опустошитель, который не был опустошаем, и грабитель, которого не грабили! Когда кончишь опустошение, будешь опустошен и ты; когда прекратишь грабительства, разграбят и тебя" (Ис. 33, 1). Сбылось это пророчество на ассирийцах, сбылось на татарах, сбылось на турках. Сбудется и ныне. Слово Господне непреложно.
"Когда Иисус Христос родился и пришел на землю, в Римской империи проходила перепись населения",— продолжает свое интервью владыка Сергий.— "И заметьте, никогда Иисус Христос не говорил, что перепись — это плохо. Вспомним его ("его" с маленькой буквы — так в тексте интервью — авт.) высказывание: "Богу — Богово, кесарю — кесарево". То есть законы государства всегда надо исполнять".
Как видно из Ветхого Завета, перепись может быть и богоугодным, и не богоугодным делом. Из факта рождения Господа нашего Иисуса Христа во время переписи вовсе не следует автоматически вывод, что Господь благословил ее.
Вот что говорит нам Толковая Библия о той переписи, во время которой родился Христос: "Эта перепись была первая в целом ряду последовавших за нею переписей и случилась она при Квиринии, когда тот правил Сириею. Евангелист, очевидно, хочет отметить, что в год Рождества Христова Иудея стояла на крайней степени унижения" (толкование на Лк. 2, 2). То, что Господь не осудил данную конкретную перепись, вовсе не означает, что Он одобрил ее, или какую-либо другую. Когда Господь не осудил грешницу (Ин. 8, 3-11), значит ли это, что Он ее одобрял? К тому же, вспомните о том, что грешницу привели к Христу "искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его" (Ин. 8, 6). То же и с динарием кесаря: когда пришли к нему с вопросом о позволительности дани кесарю, "Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры?" (Мф. 22, 18).
В связи с этим очень двусмысленно выглядит столь часто используемое сейчас для оправдания всяческого соглашательства с мiром высказывание Господа: "отдайте кесарево кесарю, а Божие Богу" (Мф. 22, 21). Христос, как известно (Лк. 20, 24; Мк. 12, 15) попросил показать Ему именно динарий — римскую монету с изображением кесаря и с надписью на одной стороне "Тиберий кесарь, божественного Августа сын, Август", а на другой — "pontifex maximum" — "верховный понтифик", главный жрец римского государственного язычества. На иудейских монетах не делалось изображений лиц, так как это считалось идолопоклонством. Господь как бы спрашивает окружающих Его иудеев, и в первую очередь, пришедших Его искусить: а надо ли истинному Израильтянину, ходящему перед Богом, желающему исполнять Его волю, иметь в кармане нечестивое изображение верховного языческого жреца, к тому же требующего божественных почестей? Отдайте кесарю то, что ему принадлежит, а вами почитается нечистым, и воздавайте почести истинному Богу. Могли ли что возразить против этого пришедшие Его искусить?
Сейчас же эта фраза стала использоваться как индульгенция для распустившегося пышным цветом соглашательства части клира с отнюдь не православным государством. Любое требование государственных чиновников, даже не облаченное в форму закона, а просто предписание или пожелание, объявляется "кесаревым", а православные должны немедленно, потупив глазки долу, исполнять прихоти правительственных чинов. Хотелось бы уточнить: не все, что требует кесарь, принадлежит ему по праву. Так было, есть и будет. Власть без узды Божественного смирения всегда будет покушаться на Божественные почести.
Когда в первые века христианства римские государственные чиновники требовали от христиан принести в жертву идолу кесаря крупицу благовоний — разве не требовали эти чиновники того, что было записано в римских законах? Каждый житель империи должен был почитать императора как бога и приносить ему жертву. Когда христиане отказывались от этого, то их не понимали. Ну, принеси статуе императора жертву — и верь себе в кого хочешь: хоть во Христа, хоть в антихриста. Это ведь просто закон, обычай такой. А они упираются — темные, невежественные люди. Что с них взять — рабы, рыбаки, ремесленники. Ничего они в божественном не смыслят. Но для христиан исполнение закона о жертвоприношении кесарю равнялось отречению от Христа. Они не могли исполнить это повеление кесаря, потому что он требовал для себя Божиего.