В начале ХХ века сотни тысяч образованных, неглупых, смелых в бою русских людей оказались во Франции — и что же случилось с ними через два-три поколения? Почти все их потомки — французы, позабывшие русский язык. Даже внук знаменитого Столыпина не говорит по-русски. То же произошло и в других странах. Может быть, мы слишком податливый материал для ассимиляции, и об этом хорошо осведомлены другие европейские народы? А потому в Латвии, как и в большинстве других постсоветских республик осуществляется принцип принудительного одноязычия, не встречающий адекватной реакции. У правящих партий сложилось впечатление, что русские к проблемам сохранения и употребления родного языка относятся в массе своей индифферентно, а потому в этой сфере позволено практически всё.
Да, русские в Латвии работали в основном на крупных предприятиях, остановленных и ликвидированных за годы независимости. Эти предприятия могли стать центром русского сопротивления, поэтому были безжалостно уничтожены, а работавшие там разъехались и разбежались кто куда, будучи вынуждены искать себе пропитание любой, даже самой неквалифицированной работой. Никаких протестов, никаких организованных попыток самозащиты не было — тем более что русских в Латвии сразу и надолго лишили гражданских прав и институты новой государственной власти формировались практически без их участия.
Всё это стало возможным только после решения Верховного Совета СССР о независимости прибалтийских республик, когда деморализованный путчем и "демократически избранный" депутатский корпус готов был, похоже, провалиться вместе с "одной шестой" под землю, чтобы оставить всё занимаемое ранее пространство планеты более "цивилизованным" народам. И сегодня эта готовность, судя по вымиранию России, не исчезла — просто приобрела несколько иные формы.
Но я не собираюсь призывать к ревизии истории — что сделано, того не вернуть. Следует разобраться в наличных обстоятельствах и подумать о будущем.
Так вот, среди русского населения Латвии уже достаточно четко определились четыре основных типа поведения. Первый из них связан с полной и добровольной ассимиляцией. Не так уж мало русскоязычных родителей отдают своих детей в латышские школы или согласны с переводом русских школ на латышский язык обучения, и сами включаются в латышскую этнокультурную среду, полностью дистанцируясь от России. "Мы России не нужны, и она нам не нужна" — говорят эти люди: "Если бы мы были в каком-то союзе с Россией, и у нас было бы полно чеченцев, взрывались дома, и наших сыновей привозили бы в Ригу в цинковых гробах. А тут — почти Европа, мы можем сделать карьеру и достичь высокого жизненного уровня". Да, в Латвии сегодня есть даже ассимилянты-министры, доказавшие свою лояльность и служебное рвение: Макаровс, Пожарновс, Пантелеевс. Но эти "звезды" ассимиляции сами прекрасно понимают свою "ущербность" с точки зрения нынешней латвийской государственности, как, например, понимал свою ущербность генерал Власов в государственности Третьего Рейха (при всей условности данного сравнения). Да и Россия не всегда же будет позориться в Чечне. Критикующие Сталина "демократы" по уши завязли в этой войне и не могут справиться с боевиками уже в течение 7 лет, а сталинские кадры решили "чеченскую проблему" всего за пару месяцев, причем весьма ограниченными средствами (всё же шла война). Другой вопрос, как они ее решили, но жертв было намного меньше — это точно. О Гитлере, по сравнению с которым Дудаев и Масхадов — не более, чем штандартенфюреры, я уже не говорю: и Москва, и Ленинград нынешними кремлевскими властителями были бы сданы вермахту, а сами они бежали бы в США. Это в лучшем случае, а о худшем даже думать не хочется. Холокост он и есть холокост. О том же, что Россия продолжает оставаться главным финансовым донором прибалтийских республик, включая Латвию, все знают достаточно хорошо. И было бы странно и смешно, если бы через десяток-другой лет какая-нибудь структура из Латвии направила бы для бизнес-контактов в Россию не Андрея Дроздова, а Андриса Страздыньша, поскольку тот лучше понимает по-русски… Так что приобретения на пути ассимиляции сомнительны, а потери — несомненны.
Второй путь — путь тотального неприятия существующих реалий, их отторжения и ухода в уже исчезнувший советский мир. Кто-то пьет, кто-то колется, а кто-то ностальгирует по СССР. Причем это не только пенсионеры и/или неграждане-"негры". На этот путь становится всё больше русской молодежи, не видящей для себя, как и старики, никаких жизненных перспектив в независимой Латвии, но хорошо понимающих, что и в нынешней России их ждет тот же и даже еще более пышный букет социальных проблем: безработица, платная медицина и платное образование, всевластие денег и т.д. и т.п. И эти проблемы Российская Федерация "зарубежным" русским, эмигрирующим в РФ, решать не помогает. Эта прослойка русского населения Латвии ждет перемен в России, не веря ни словам президента Путина, что восстановление СССР невозможно, ни словам руководителей КПРФ, что Прибалтика — отрезанный ломоть. К политической борьбе в рамках действующего законодательства Латвии она пока не готова.