Но, поскольку "за неимением гербовой, пишем на простой", - мы создаём движение, чтобы хотя бы так, гуманитарно оказывать поддержку ополчению.
Сказать, что мы их обеспечиваем, нельзя. Но мы помогаем реально. Половина армии одета сейчас в зимнюю одежду, которую мы им поставили. Наша помощь идёт в войска. А обеспечить гуманитарной помощью население способно только российское государство. Только государство! Из госрезервов надо брать. На те деньги, что собираем, мы можем помочь ополчению, семьям, раненым, но и то далеко не всем.
Александр ПРОХАНОВ. Оглядываясь на свою жизнь, не думаете ли вы, что все переломы в вашей жизни, броски, войны - это результат какой-то таинственной логики, которая заложена даже не в вашу натуру, а в судьбу?
Игорь СТРЕЛКОВ. Я против любой мистики в этом отношении. Просто считаю, что в каждой ситуации надо поступать - не всегда получается, к сожалению, - правильно: "Делай, что должно, и будь, что будет".
Александр ПРОХАНОВ. Но сами ситуации возникают случайно или логично?
Игорь СТРЕЛКОВ. В той каше, что образовалась после распада Советского Союза, может быть всё что угодно. На войне встречаешь таких людей, которые ещё больше прошли и испытали. Я оказался под прицелом камер. Но встречал огромное количество людей, которые этого заслуживают намного больше. И прошедших больше, и более талантливых во многом. У меня воевал офицер, который знает три языка, ещё до Донецка прошёл пять войн. Совершенно уникальной судьбы. Но по каким-то несовпадениям эти люди находятся под спудом. Может быть, их час ещё настанет. Эта мистика - реальная случайность.
Александр ПРОХАНОВ. Но у мистики есть своё поле. Она где-то существует, где-то реализуется. И реализуется не среди звёзд, а в человеческих взаимоотношениях. Вы не примеряете на себя политический кафтан?
Игорь СТРЕЛКОВ. Очень хотят на меня этот кафтан примерить. Но честно - мне рутинная работа никогда не нравилась. Я - разведчик, кавалерист, как Денис Давыдов. Он всегда тяготился регулярной службой. Хоть дослужился до генеральских чинов, лучше всего проявлял себя как партизан.
Я - человек прорыва, всегда иду на острие. Самые большие успехи, что у меня лучше всего получалось, - там, где надо было идти первым, проломить, зародить, начать строить. Дальше должны приходить другие - строить. Это - во-первых. А во-вторых, я не обладаю необходимыми навыками. Если идти в политику, то я мог бы себя проявить именно в переломные моменты. Рутина мне противопоказана. Я и сам заскучаю, потеряю интерес. Сейчас у нас относительно стабильная ситуация. У нас политика построена по принципу: замазался - добро пожаловать. Есть на тебя крючок - значит, можно с тобой работать. А честному человеку сейчас в политике делать нечего. Надеюсь, что-то изменится. Всё-таки война, она многое меняет.
Александр ПРОХАНОВ. В русской истории военные были неудачными политиками. Они почему-то не умели вписать себя в политику, даже когда были военными аристократами. Несчастная судьба декабристов. Поразительно вели себя военные в последние дни романовской империи
Игорь СТРЕЛКОВ. Там была просто измена.
Александр ПРОХАНОВ. Вот военные так и занимались политикой - отдали власть Гучкову, Шульгину. А Тухачевский? Не сумел ничего сделать. Жуков был хозяин страны, власть в его руках была абсолютная. Он передал её Хрущёву.
Игорь СТРЕЛКОВ. У военного подспудно заложена функции подчинения.
Александр ПРОХАНОВ. Только не у латиноамериканского
Игорь СТРЕЛКОВ. Латиноамериканские военные в основном и занимаются тем, что друг друга свергают. А мировых войн они не выигрывали.
Александр ПРОХАНОВ. А у турецких военных? Нет, там другие военные традиции. Русские военные всегда, реально получив власть, отдавали политикам, которые потом с ними же и расправлялись.