Конечно, санкции дали определённый импульс росту внутреннего производства, но оно пока не компенсирует в полной мере падения экспортных доходов.
"ЗАВТРА". Кроме того, в результате введения санкций, определённые технологии, которых у нас нет или которые мы утратили, приходится искать через третьи страны — например, через Китай. И в этом плане таможня может играть либо стимулирующую, либо дестимулирующую роль. Есть и другой момент, связанный с работой Таможенного союза, когда к нам в страну из Беларуси и Казахстана идут беспошлинные товары, присутствие которых на российском рынке тормозит внутреннее производство, не позволяет увеличивать количество рабочих мест, снижает доходы населения. Как вы прокомментируете эти настроения? Можно ли сказать, что создание в 2010 году Таможенного союза создало для России, по сути, новую социально-экономическую реальность?
Андрей БЕЛЬЯНИНОВ. Санкции, вступление в ВТО в 2012 году, создание Таможенного союза — наша социально-экономическая реальность меняется непрерывно. Но давайте исходить из того, что Таможенный союз — это вовсе не улица с односторонним движением, его существование расширяет беспошлинные рынки и для российских товаров, это серьёзное расширение экспортного потенциала российской экономики. Кроме того, давайте не будем забывать, что совсем недавно мы были с Казахстаном и Белоруссией одной страной, у нас очень много общего в технологиях, стандартах, сохраняется множество интеграционных связей на низовом уровне, — поэтому снятие внутренних пошлин делает нашу продукцию более конкурентоспособной и на внутренних, и на внешних рынках. Ведь если вы получаете комплектующие или запчасти для своей продукции из этих государств без таможенных пошлин, себестоимость снижается. Иное дело, когда идёт "серый" реэкспорт, когда белорусская и казахстанская территории используются как "отмычки" для фактической контрабанды. Эти моменты тоже ставят перед нашей таможенной службой новые задачи… Сегодня уже многие государства постсоветского пространства проявляют интерес к Таможенному союзу — даже такие, как Армения, которая не имеет общих границ с Россией, Казахстаном и Белоруссией, но вошла, как и Киргизия, в ТС в 2014 году.
"ЗАВТРА". Интеграционные процессы в рамках Таможенного союза, в рамках Единого экономического пространства, в рамках Евразийского экономического союза — как они соотносятся с процессами глобализации мировой экономики, которые осуществляются крупными транснациональными корпорациями, "коллективным Западом" во главе с США? Ведь если евразийская интеграция строится на базе, заложенной ещё в советскую эпоху, то она очень быстро натолкнётся на границы СССР или СЭВ?
Андрей БЕЛЬЯНИНОВ. Думаю, что те или иные границы, те или иные рамки не стоит абсолютизировать. Особенно в экономике. Мы же видим, как идёт европейская интеграция между странами, которые до того столетиями воевали между собой — порой просто на уничтожение. Потому что для этого теперь есть реальная экономическая база. Будет у нас экономическая база для процессов интеграции — будут выработаны и те политические, а может быть, и идейные формы, в которых они будут осуществляться. А вот без такой базы ничего создать нельзя: даже если гладко будет на бумаге, овраги непременно скажутся. Конечно, нам нужно уходить от доминирования сырьевого экспорта, "экономики трубы". И мы видим, как это происходит в ракетно-космической отрасли, в сфере атомной энергетики, в оборонной отрасли, в вертолётостроении — спрос на эту высокотехнологичную российскую продукцию устойчиво растёт. Думаю, в ближайшее время возможен прорыв в гражданском авиастроении, есть подвижки в тепловой энергетике, тяжёлом машиностроении, производстве станков, даже традиционно "второсортная" у нас автомобильная промышленность, кажется, начала сдвигаться с мёртвой точки. Железные дороги, Северный морской путь, про агропромышленный сектор я уже говорил…