Перелётная элита мечется в неопределённости: сохранить ли верность ещё не сказавшему последнего слова Порфирию или присягнуть уже обозначившемуся Куприянову. А может быть, вовсе поспешить к иным берегам, прихватив с собой нажитое в поте лица.
С тоской на это всё взирает русский ангел света. Среди малодушия и вероломства, среди предателей и стяжателей должен найтись тот, кто станет краеугольным камнем державного здания. Тот, кто не рабом на галерах, но бурлаком на Волге потянет лямку русской жизни.
Перст указующий будет направлен на главу администрации Порфирия — Василия Фёдоровича Есаула. "Богом данный на царство" потомок неуступчивых казаков, именно он выполнял самые ответственные поручения президента: подавлял мятежников, нейтрализовывал тех, кто раскачивал державную лодку. Как видение в видении, как сон во сне, ещё в афганском плену к нему явился ангел и возложил на него неведомую миссию: "Ты — избранник! Ты — угоден Богу! Ты спасёшь свой народ и поверженную, брошенную в погибель Россию! Живи, терпи, верь! В тебе Господь открывает прозорливое око. Им узришь". Теперь же эта миссия прояснилась: нужно собрать всех врагов России в одном месте, локализовать гнойник и решительно и хладнокровно провести операцию.
Для этого находится подходящее событие. Светская львица, дочь самого демократичного мэра, погибшего при невыясненных интимных обстоятельствах, Луиза Кипчак затеяла свадьбу с угольным магнатом Францем Малюткой. Кипчак подобна Вавилонской блуднице, что "украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом и держит золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства". Она средоточие всех смертных грехов, изображённых Босхом. Она жрица любви, чьё тело — сплошная эрогенная зона, единый детородный орган. Кипчак — Саломея, за чей танец семи покрывал Малютка приносит ей на блюде всё новые и новые головы шахтёров.
Подобное притягивается подобным. Кипчак — лучший магнит, к которому льнёт скверна. Кипчак — чёрная дыра, в чью гравитацию попадают политические карлики и гиганты. Жених и невеста отправляются в свадебное путешествие по Волге из Москвы в Петербург — по маршруту, зеркально отражающему политический путь президента Порфирия. Так, по замыслу врагов, новейшая история страны должна обратиться вспять, перенаправить свой вектор.
Есаул предлагает молодожёнам для путешествия надёжный теплоход "Иосиф Бродский", способный вместить многочисленных гостей и удовлетворить их самые изысканных желания. Весь "Сад земных наслаждений" — политиков, творческую интеллигенцию, журналистов, модельеров, гадалок — Есаул пересаживает с "Воза сена" на "Корабль дураков", надеясь, что в пути по реке русского времени теплоход столкнётся с айсбергом имперскости, что всех пассажиров, подобно бунинскому "Господину из Сан-Франциско", в конечной точке сгрузят в аккуратных футлярах.
И корабль плывёт… Беспорядочные совокупления, мужеложство и скотоложство, показы мод с монструозными существами, спиритические сеансы, гадание по книге Иосифа Бродского — предсказание всем таинственной, но явно несчастливой судьбы. Пассажиры — ожившие образы Босха — населили теплоход, как Содом и Гоморру: "Теплоход был прибежищем разврата, вместилищем пороков и скверны, лоханью нечистот, корытом отбросов". И вот-вот "прольёт Господь дождём серу и огонь от Господа с неба".
Волга отторгает теплоход, как инородное тело. Оно вытесняется из Волги земной, Волги подземной, реки русского сна — и Волги незримой, реки русского неба. Против корабля дураков восстаёт русская природа, русская история, русская вера. Но он продолжает двигаться, разрезает водную гладь, как скальпель рассекает живую плоть.
Если Волга — это горизонталь русского бытия, ось истории, то вертикалью бытия, осью человеческой жизни в романе становится угольная шахта. В ней, по нерадению Малютки, происходит авария. Среди погибших под завалами не находят лишь одного шахтёра, который невообразимыми усилиями, став исполином, человеко-машиной, чьи руки уподобились отбойным молоткам, пробивает путь к свету, словно проталкивает тромб смерти в артерии жизни.