Ричард КОСОЛАПОВ. Я думаю, что Сталин не обладал особым провидческим даром, однако он умел трезво, с учетом всей многофакторности мира анализировать ход событий, делать правильные выводы и предпринимать соответствующие шаги. Это был человек на своем месте.
К сожалению, беда состоит в том, что пришедшие на смену Сталину деятели стали судить о нем с позиции камердинеров, с позиции лакейской. У Гёте, кажется, было утверждение о том, что лакей никогда не думает высоко о своем господине. И все обличения Сталина: и прошлые и нынешние, — проникнуты каким-то низменным духом подделывания под себя большой величины, которая умела мыслить намного лучше и принимать в расчет гораздо большее число обстоятельств, чем это могут себе представить его критики. Суть дела ведь заключается не в том, чего Сталин не сделал или что-то сделал не так, как хотелось бы вчерашним и сегодняшним его "ниспровергателям", а в том, как он справлялся со своими обязанностями руководителя страны, особенно в самые ответственные моменты, когда всё висело, можно сказать, на волоске. Очень показательно, что в самые трагические дни осени 1941 года Сталин накапливал резервы и никому их не отдавал. Положение было отчаянным, даже Жуков в этот момент проявил слабость, предлагая перенести штаб фронта в район Белорусского вокзала. Сталин ответил: "Я поеду туда сам", — и вопрос был снят. Вот такое накапливание резервов у него было обдумано и отработано очень давно, еще с обороны Царицына. Меня очень удивил тот факт, что после поражения под Варшавой знаменитого Тухачевского, в 1920 году Сталин написал в ЦК специальную записку, посвященную проблемам обороны и резервов в ходе войны. Троцкий высокомерно положил эту бумагу под сукно. Кстати, в той же записке Сталин поставил вопрос о развитии в интересах Красной Армии собственной бронетанковой, артиллерийской и авиационной техники, а затем последовательно воплощал высказанные тогда соображения в жизнь. Крупнейшие военные операции, определившие ход Второй мировой войны, в том числе Сталинградская битва и сражение на Курской дуге подтвердили историческую правоту выбранной Сталиным линии. Он всегда имел силы про запас, и эти силы всегда были высокого качества не только в смысле военной техники. Сталин умело маневрировал ресурсами, продовольствием, производственными мощностями, кадрами и так далее. В этом смысле и пресловутый ГУЛаг, и переброска целых заводов из европейской части СССР на Восток в первые месяцы войны — неизбежные слагаемые нашей победы над Третьим рейхом.
Что бы ни говорили о Сталине, в своем времени он переиграл всех: Черчилля, Гитлера, Рузвельта, — не говоря уже о таких оппонентах, как Троцкий или Чан Кайши. Казалось бы, зачем было обескровленному тяжелейшей четырехлетней войной Советскому Союзу настолько активно участвовать в разгроме Японии? Никто на Западе, по большому счету, не ждал от Сталина подобного шага, памятуя о собственных попытках всячески оттянуть открытие Второго фронта. Американцы специально для подстраховки сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Тем не менее, наша страна, следуя своим союзническим обязательствам, ровно через три месяца после завершения войны с Германией начала операцию в Маньчжурии. Даже Черчилль вначале не вполне уразумел, что происходит, зачем "дядюшке Джо" вмешательство на Дальнем Востоке. Ситуация прояснилась позже, когда трофейным японским (а разгромленная практически за неделю Квантунская армия насчитывала более миллиона человек) да и советским оружием были оснащены китайские коммунисты под руководством Мао Цзэдуна, и к 1949 году прозападный Гоминдан на территории континентального Китая был полностью разгромлен. Эта победа обеспечила полное доминирование "красного блока", сил социализма, сил национального освобождения фактически на всем евразийском континенте. Войны в Корее и Вьетнаме лишь подчеркнули это обстоятельство. При полном, казалось бы, военно-техническом превосходстве Соединенные Штаты уже ничего не могли изменить в сложившемся стратегическом балансе.