Капитал привлечен, энергетика развивается - но инвестиционные программы электроэнергетики значительно превышают то, что нужно потребителям. Прирост потребления электроэнергии не превышает 1,5% в год, а порой идет и снижение, хотя реализуемые инвестиционные программы рассчитаны на годовой прирост в 4%.
За 20 последних лет введено в строй 20 миллионов киловатт мощностей новых электростанций, а выбытие было минимальным. Электропотребление же у нас только в этом году достигнет советского уровня. А ведь эти новые мощности надо содержать, ремонтировать, обслуживать.
Казалось бы, надо воспользоваться наличием избыточных мощностей и провести замену устаревшего оборудования новым - но этого не производится.
Во многом поэтому, из-за необходимости содержать все нарастающие избыточные мощности, наш тариф для промышленного производства в 1,6 раза превышает тариф для наших американских конкурентов и в 1,2 раза - тариф для наших европейских конкурентов.
И традиция индексации тарифов ни к чему хорошему не приведет, так как индексация подразумевает в будущем только дальнейший их рост.
До правительства наконец дошло, что жить так невозможно, что надо остановиться. Заморозили на один год - но что это дает? Если мы через год разморозим тарифы, то энергетики скажут, что надо наверстать недополученное, и начнут усиленно повышать их.
Надо менять структуру отрасли, "правила" игры, принципы ценообразования. Сегодня государственное регулирование осуществляется таким образом, что сетевая компонента, где государство непосредственно регулирует стоимость услуг, сегодня составляет 60% стоимости энергии для промышленного производства.
И в целом сегодня необходимо пересмотреть рыночные отношения в электроэнергетике.
Павел КОЛИНКО, генеральный директор ОАО "Сибирский агропромышленный дом".
В РОССИИ СОЗДАНЫ УСЛОВИЯ, ДЕЛАЮЩИЕ ПРОИЗВОДСТВО НЕВЫГОДНЫМ
Чтобы окупить амортизацию и стоимость капитала, рентабельность основной деятельности в современной российской промышленности должна превышать 300%, что, разумеется, недостижимо.
Это обуславливает стремительное "проедание" основных фондов. Они изначально были заложены в балансе по заниженной стоимости, и поэтому большинство формально прибыльных предприятий на самом деле убыточны, поскольку, как правило, не обеспечивают даже простого воспроизводства основных фондов.
Из-за чрезмерно высокой стоимости капитала бизнес в современной России возможен только на высокорентабельных рынках. В частности, это торговля. Засилье сетей и импорта в ней объясняется в том числе тем, что кредитное плечо, которое предоставляют западные партнеры, много больше нашего, благодаря чему торговля может работать с отрицательным собственным капиталом. Поэтому, как бы мы ни заклинали экономику, она заклинаниям не внемлет: сотрудничать с западным капиталом и ориентироваться на импорт выгоднее.
Производства же в рублевой зоне, безусловно, проигрывают по эффективности и зоне евро, и зоне доллара. Поэтому единственным разумным выходом с точки зрения бизнеса, а не патриота, является мгновенная продажа активов по ликвидационной стоимости и открытие производства в зоне евро или в зоне доллара. Подтверждение тому - высочайшие темпы вывода капитала из страны.
В сельском хозяйстве эта ситуация дополнительно усугублена действиями правительства. Когда возник мировой кризис, цены на зерно рухнули, потом последовали годы дорогого зерна, затем случился неурожай и блокировка экспорта. В результате за три года за счет действий правительства сельское хозяйство потеряло более 500 млрд.руб., что превышает сумму господдержки многократно. А если дисконтировать денежные потоки под 15% годовых, хотя там было и 23%, то никогда в новейшей истории мы не компенсируем этих потерь. Как говорил Талейран, это не преступление - это страшнее, это ошибка.
Сегодня главнейшая проблема сельского хозяйства - это высочайшая закредитованность: она составляет два валовых годовых объема производства. По неофициальным данным, более 30% кредитов просрочено: это значит, что средства никогда не будут отданы.
Рынок катастрофически проседает - и банки вместе с ним. "Россельхозбанк" уже потерял один пункт кредитного рейтинга.
Ситуация требует действенного вмешательства государства в рынок зерна.
Если, например, государство введет, по аналогии с программой количественного смягчения, долгосрочные ценные бумаги и будет рассчитываться ими за зерно, то банки, принимая их по номиналу, вольют в сельское хозяйство значительный и при этом целевой поток ликвидности. С другой стороны, они через структуры развития смогут передавать эти ценные бумаги промышленности. Только таким образом мы можем избежать краха банков, "Росагролизинга", сельскохозяйственного машиностроения и сельского хозяйства.