Чем отличается житель Москвы от жителя любой глубинной деревни? Ничем. Мы все равны перед конституцией и Богом. А у Лужкова почему-то пенсионеры получают доплаты, в то время как в регионах— едва наскребают на номинал.
В Верховном Совете мы принимали бюджет, и он составлял более 400 миллиардов долларов. Ельцин за семь лет промотал эту сумму и довел до 22 миллиардов. При таком бюджете олигархи, продав газа на 36 миллиардов, "отстегнули" государству только 1,8 миллиарда. Нефти продали на 24 милларда долларов, а в бюджет дали 1, 3 миллиарда. Леса продали на 10 миллиардов, а в бюджет— 300 миллионов. Потеря природных ресурсов обернулась бюджетным кризисом.
Президент Путин довел бюджет до 60 миллиардов. Думаете, что причина в удалении олигархов от власти? Вовсе нет. Он пополнил бюджет страны за счет обдирания регионов. Ярославская область может себе строить дороги и мосты, дома и газопроводы, но этого не происходит по той причине, что все деньги у нас забирает Москва. Вот я и вынужден заниматься борьбой с правительством, чтобы оно хотя бы часть денег возвращало.
Корр. Вы обмолвились, что каждый год в вашем округе умирает по десять деревень. Остановим ли этот процесс?
А.Г. Если бы президентом страны был такой подвижник и патриот, как Василий Иванович Белов, то этот процесс остановили бы. Почему умирают деревни? Потому что государство Ельцина — Путина стало для деревни не врачом, а могильщиком. Сегодня в деревне закрываются малокомплектные школы, клубы, почта, связь, медпункты. А что такое малокомплектная школа? Это школа в пятьдесят-сто учеников. Такие школы невыгодно содержать нынешней власти.
Не согласен я и с "подушевым" финансированием школ. Если в школе тысяча человек — она выживает. А малые— обречены. Денег нет на зарплату, наглядные пособия, электричество, расчистку снега. В этом году в моем Борисоглебском районе закрыли две школы.
Огромному количеству политиков, которые сегодня у власти, безразлична судьба деревни. Люди по-прежнему уезжают в города. А как может Россия, страна аграрная по природе, жить только за счет привозного продовольствия?
Чтобы остановить вымирание деревень, надо, во-первых, сохранить социальную инфраструктуру села, принять закон о минимальных социальных стандартах, рассчитать, сколько нужно человеку на хлеб, на образование, на медицину. Из этого исходить, а не из того, что у Лужкова есть хороший бюджет, потому что в Москве — восемьдесят процентов всех доходов страны, значит, он имеет возможность строить, доплачивать неимущим. А мы не можем.
Корр. Как часто бывает в жизни, не все подчиняется материальным законам. Я знаю, что в ваш малобюжетный округ, в глубинку лет десять назад вдруг валом повалили люди самых различных профессий, в основном интеллигенты. Тут кстати вспомнить о подвижничестве. Какова природа этого явления?
А.Г. Да, это была не мода, не волна, а доброе внутреннее побуждение. Тогда было время, когда на поддержку регионов давалась конкретная техника, средства— при правительстве Силаева. Не во всем, конечно, та программа была хороша, но до сих пор работают и живут в округе те ребята, которым я помог приобрести технику. Взять Володю Репина, деревня Новоселка. Там остались тридцать бабушек, ни одного работающего. Ферму закрыли, ему не отдали — все разграбили. Последнее помещение оставалось нетронутым, и мне пришлось, как говорится, применить административный ресурс. Он получил это помещение, и теперь вот уже десять лет деревня живет за счет Репина. Он дороги ремонтирует, врачей привозит, колодцы обновляет. Репин — бывший вертолетчик. Получил трактор, комбайн. Он пашет! Если бы его власть сейчас поддерживала, он бы и дальше жил. К нему сыновья приехали, внуки родились. Но Ельцин раз ударил, Путин второй, и в результате двор Репина опустел, дети уехали, он один остался. Работает из последних сил.
Тогда, лет десять назад, действительно, много людей приезжали в нашу глубинку. Одни потому, что имели крестьянские корни, другие хотели свободно пожить на земле, на даче. Приезжали от академика до тракториста, и многие закрепились, чему я рад.
Корр. Ваш монастырь, к возрождению которого вы приложили руку, сейчас набирает силу не только в духе, но и силу политического влияния. Мне кажется, что даже начинается некая экспансия монахов на сельскохозяйственные угодья. Есть ли перспективы монастырского образа жизни на земле в наше время?