Отметим, наконец, и политические взгляды В. Тредиаковского, четко выраженные в переведенной им в 1737 г. книге графа Марсильи "Военное состояние Оттоманской империи с ея приращением и упадком", снабженной им собственными комментариями. Тредиаковский в этих примечаниях среди прочего утверждает следующее: "Обыкновенно щитается три рода Правлений: Первый называется Монархия, то есть единоначалие. Сие Правление есть там, где одна токмо Особа самодержавно владеет всеми и всем. Понеже следствия сего правления всегда благополучны; то, несомненно, можно заключить, что сие токмо Правление премудрейший Творец положил над людьми своими, да и все в нем околичности свидетельствуют, что оное токмо согласно с самым естеством: того ради сей род Правления есть лучший и полезнейший всех прочих. Вторый называется: Аристократия, то есть благородных Держава. Сей подвержен многим неспокойствам, смятениям, и весьма разоряющим и печальным следствиям, как то видимо в некоторых народах. Третий называется: Демократия, то есть народная власть или держава. Сей, не упоминая бывающих в нем непорятков, всякаго смеха достоин, и подобен мiрскому сходу наших крестьян". Отсутствие беспочвенной интеллигенции — это еще одна удивительная черта Осьмнадцатого века. Все, буквально все крупнейшие, говоря современным языком, интеллектуалы России того времени: и Ломоносов, и Тредиаковский, и Державин, и Фонвизин, и Болтин, и Миллер со Шлецером, и даже Новиков — все поголовно монархисты, империалисты и националисты. Черта, что и говорить, крайне поучительная. Почем знать, быть может опыт XVIII века всего более пригодится нам, ежели Господь сподобит возставить из "пепла" Православную Русь. Как прорекал св. прав. Иоанн Кронштадтский: "Русь новая — по старому образцу". На наш взгляд, изо всех "старых образцов" наибольшими творческими потенциями обладает тот, о котором мы ведем речь. В среде современных "фундаменталистов" слишком много и слишком неответственно говорится об Церкви и об Империи, но Церковь (перефразируя Г.Федотова) без пророков и мистиков выродится в "нерождающую пустыню", а Империя без поэтов, без национального и расового мифа сузится в тривиальное государство, "в цепи юридических норм и рабское ярмо труда". И, напротив, при наличии сего исчисленного мы обретаем (по превыспренному глаголу Тредиаковского) — СЕВЕРНЫЙ ЭДЕМ!
ПЕРСИДСКИЕ МОТИВЫ
Иван Калиничев
25 февраля 2003 0
9(484)
Date: 25-02-2003
Author: Иван Калиничев
ПЕРСИДСКИЕ МОТИВЫ
Недавно прошли торжества, организованные культурным представительством при посольстве Исламской Республики Иран, по случаю 24-й годовщины победы Исламской революции в республике. Первым шагом стал вечер современной поэзии, прошедший в стенах Российской государственной библиотеки. На сцене выступали поэты, читающие стихи на языке оригинала, а также многочисленные гости. Но данная акция по своей сути являлась лишь предтечей к следующему, не менее значительному событию. Я говорю о выставке современной иранской миниатюры и каллиграфии, открывшейся 13 февраля в Центральном Доме художника. Разрушая сложившиеся стереотипы об исламской культуре, где женщина служит лишь неким дополнением к парандже, на выставке приняли участие две художницы из Ирана — Селина Пурия и Хангане Садри. Представленные ими миниатюры глубоко созвучны цветистой и изощренной восточной поэзии. На полотнах запечатлены подвиги легендарных героев, битвы, лирические сцены, воспевающие любовь и верность. И несмотря на классические сюжеты и традиционность, в каждой из работ можно увидеть непосредственную связь с современностью, как если бы старый кувшин наполнили молодым вином. Форма остается, а содержание…
Каллиграфию представлял цикл работ Асадолла Кияни, известного своим проектом изразцового дизайна посольства Ирана в Туркменистане. По воле судеб художник не смог посетить Москву, что, впрочем, ни в коей мере не отразилось на общем впечатлении от его работ. Работы Асадолла Кияни можно рассматривать, как проявление человеческого духовного начала во всем его блеске, ибо чистота и великолепие письменности /неотъемлемой части каллиграфии/ является своего рода выражением непорочности внутреннего мира человека.