"Синяя птица", с ее хоть и истрепанными уже, но все равно играющими свою роль декорациями, глубоко тронула меня вот еще чем. Я вдруг по ходу действия стал вспоминать, точно во сне, что видел все это уже 40 лет назад, когда меня мой папа приводил на этот же спектакль. И в программке прочитал: "Премьера спектакля состоялась 3 октября 1908 года". Это великолепно, что спектакль в старинной постановке идет уже почти сто лет — какая-то связующая нить, которая должна в национальной жизни непременно быть. И тут она, причем не мертвым и не устаревшим, а самым живым образом, благодаря старанию артистов, есть.
Теперь о том, что все-таки мне, несмотря на общее чувство сердечной благодарности к творцам этих спектаклей, не понравилось. В "Волшебнике страны Оз", опять же очень увлекательной и доброй версии "Волшебника Изумрудного Города", артисты пользуются микрофонами, это как-то антисценично. И все, вместе с музыкой, так громко, что у детей побаливают уши. Может, из-за личного обозления против сегодняшней американской агрессивности меня там покоробил эпизод, когда героиня с пафосом говорит злой волшебнице: "Я — гражданка Соединенных Штатов Америки, и меня не запугать!". Гражданское чувство в том детском возрасте, когда все впитывается взахлеб, тем более из доброй сказки, надо все-таки, я полагаю, прививать к родной стране. И это же, на той же самой, может, почве, меня огорчило и в "Острове сокровищ" в Пушкинском театре. Ну для чего там капитан Смоллет в апофеозе размахивает с тем же пафосом британским флагом? Для Англии это и было б то, что надо. Но для российских деток отвлеченный героический сюжет не должен, думаю, сводиться к геральдической конкретике чужого государства. Вообще "Остров сокровищ" показался мне самой слабой из всех названных постановок. Вот парадокс: вроде там все занятно, исключительно, но нет этой животрепещущей морали, просто герои бьются за какие-то сокровища — и дети больше щелкают свои сухарики при этом.
Но в целом после всех этих спектаклей у меня возникло чувство какой-то ощутимой жалости к тем детям, что не посмотрели их. Какими-то они мне показались несправедливо обделенными восторгом, стоящим, по цене билетов, от 70 до 150 рублей за место. А это еще очень нужный, государственно, восторг, и будь бы моя воля, я бы государственно вложил не самые большие деньги в то, чтобы все дети смогли сходить в этот нужнейший для их воспитания Театр. Там есть сейчас, реально то живое чудо, без которого дальнейшая жизнь человека будет не полна. И надо больше ставить таких спектаклей. В горьковском МХАТе детский спектакль всего один, но я убежден, что дай нашей любимице Дорониной копейку, она б смогла поставить еще не один для наших главных зрителей — детей.
И вот теперь о самом главном, что я открыл для самого себя в итоге этих походов с дочкой по театрам. Самый великий, самый главный, самый настоящий театр — он только для детей! Они-то и воспринимают его полностью всерьез, он их и очаровывает, и восторгает, и учит — тогда как взрослых только развлекает, отвлекает от их скверной жизни и уже не учит ничему. Но и во взрослых детский театр освежает и возобновляет азбучные, но от того не менее важные истины. Вот штука: я смотрю детский спектакль — и верю ему, в смысле Станиславского, и от души доставивших мне это удовольствие благодарю!
А потому, граждане родители, не пожалейте денег, у кого совсем их нет — в Пушкинском можно выпросить входной билет, и сходите вместе с детьми на детские спектакли! Не пожалеете — ручаюсь головой!
АПОСТРОФ
Сергей Яшин
25 марта 2003 0
13(488)
Date: 26-03-2003
Author: Сергей Яшин
АПОСТРОФ
Чоран Эмиль. После конца истории. Пер. с франц.; Б. Дубина, — СПб.: "Симпозиум", 2002 — 544 с.
"Смех убивает". — некогда сказал Фридрих Ницше. Смех воистину сильнейшее оружие. Он удел тех, кому уже нечего оплакивать. Кто стоит в полном одиночестве среди руин. Кто желает только добить то, что еще проявляет недостойные признаки жизни. Так смеялся, взирая на мировое пепелище, гениальный румынский мыслитель Эмиль Чоран (1911- 1995).
В числе лучших представителей румынской национальной элиты Чоран был вдохновлен идеями вождя легендарной "Железной Гвардии" К. 3. Кодряну. Жертвенность, меченосное Православие, ненависть к любым формам сатанократии являлись главнейшими составляющими "железногвардизма". Будучи подобием средневекового рыцарского ордена, "Железная Гвардия" требовала полной отдачи, тотального преображения личности, мобилизации всего богоданного в человеке. Разгром "Железной Гвардии" и мученическая смерть ее вождя произвели в душе Чорана настоящий переворот. Он намного раньше других представителей европейских праворадикалов пришел к героическому нигилизму, по сути, близкого христианскому миропониманию. " Не любите мiра, ни яже в мире. Аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем" (1-е поел. Иоан.). Горький сарказм Чорана, его насмешливость, безжалостное сокрушение кумиров — безусловно, эпатируют читателя. Впрочем, его дискурс к этому и призван. "Хотел бы я владеть языком, слова которого сокрушали бы челюсти, как кулаки", — писал Чоран.