Где-то посредине между Западом и Востоком находятся движения "рассерженных горожан" в Турции и в России. О площади Таксим, ставшей символом турецкого сопротивления, говорить не стану - читайте главу моей новой книги в сентябрьском номере "Нашего современника". А вот о наших "несогласных" скажу.
Что знает о них широкая публика? "Либералы", "норковые революционеры", "зажравшийся креативный класс". Если это о витиях на трибуне, все верно. Но как же людское море на площади? Может ли быть однородным движение, собирающее на митинги десятки тысяч человек? Разумеется, нет. И это подтверждают многочисленные опросы манифестантов. У них разное социальное положение, различные политические взгляды, они принадлежат к организациям, зачастую конфликтующим друг с другом. Достаточно было посмотреть на многоцветье знамен на первых акциях, чтобы обнаружить и красные флаги "Левого фронта", и черно-алые знамена анархистов, и трехцветные имперские стяги националистов. Внимательного взгляда на них достаточно, что норковый миф разлетелся вдребезги. Разве вчерашний политзэк Иван Миронов, которого обвиняли в покушении на Чубайса, - либерал? Или, может, аскет-революционер Сергей Удальцов - представитель "зажравшихся" креативщиков?
Немаловажен и фактор времени. С декабря 2010-го движение изменилось радикально. Сентябрьский марш-2012 прошел под лозунгами "Россия без буржуев", "Капитализм не пройдет". В резолюции, принятой на митинге, содержались требования "замораживания тарифов ЖКХ, прекращения развала пенсионной системы, увеличения расходов на здравоохранение и образование".
Почему же создалось столь превратное представление о протестующих? Потому что информация шла от либералов и властей. Корреспонденты телеканалов подсовывали микрофоны Немцову-Рыжкову-Касьянову. И зрители думали, будто они и есть лицо движения. Что выгодно и либералам ("смотрите, какая у нас мощная поддержка!"), и властям, которые умело противопоставили бузящих столичных "бездельников" "простому" народу, денно и нощно вкалывающему в провинции. Не упустили шанса и патриоты-державники, собиравшиеся на Поклонной. Они получили зримый образ врага, а наличие противника, как известно, консолидирует собственные ряды. В тактическом плане - победа. В стратегическом, на мой взгляд - поражение.
Основная масса "несогласных" движима той же заботой о стране, что и государственники-патриоты. На Болотной клеймили "жуликов и воров", а что, на Поклонную пришли их защищать? На Болотной требовали честных выборов, а разве на Поклонной кричали: "Обмани!"? Да, при этом называли конкретные имена - и вот здесь отношение было, действительно, разным.
Но искусство политики в том и состоит, чтобы привлекать оппонентов на свою сторону. Если, подчеркну, их главные цели не противоречат сути твоего собственного движения. С либералами типа Немцова союза быть не может. А вот какие такие "непримиримые" противоречия разделяют патриотов-государственников и патриотов-националистов, левых державников и левых "несогласных", не понимаю!
Мне скажут: все это умозрительные рассуждения, а в реальности они противостоят друг другу. Отвечу: после московских митингов, где они были разделены, ребята с Болотной и Поклонной вместе работали в разрушенном наводнением Крымске. Восстанавливали город сообща.
Главная разделительная линия проходит не между Болотной и Поклонной, а между теми, кому небезразлична судьба страны, как бы они ее ни понимали, и теми, кому все "фиолетово". Я четверть века стучусь в людские сердца, и все время слышал: "Не напрягай. Отстань. Мне это по барабану". И, наконец, появились те, кому не все равно! И вы хотите, чтобы я осудил их? Да ни за что! Поймите, мы не можем позволить себе роскошь отталкивать молодых, энергичных, неравнодушных. Особенно сейчас, когда страшный вопрос "быть или не быть стране" повисает в атмосфере почти поголовного безразличия.
Всплеск митинговой активности произвел на меня такое впечатление, что коренным образом изменил замысел моей книги. Я начал ее буквально за упокой - после взрывов в московском метро весной 2010-го года. Теракты накладывались на общий фон - экспансия мигрантов, грозящая заместить русских в родной стране, демографический спад в коренных областях России и абсолютное равнодушие основной массы населения к происходящему. Тогда и родилась мрачная метафора, давшая первоначальное название книге "Поезд убирается в тупик". Слышали, как говорят на конечной: "Поезд убирается в тупик, просьба освободить вагоны". Мне показалось, что подобным образом обращаются ко всем нам, русским.