Так слушайте, вездесущий заморский поэт и ничем не обременённый доморощенный редактор, что писал великий полководец. Операция "Багратион", в которой участвовал 1-й Белорусский фронт под командованием Рокоссовского, — это самая крупная наступательная операция Второй мировой войны. Она была проведена с 23 июня по 29 августа 1944 года. Ширина фронта наступления — 1100 км. В ходе операции войска прошли с боями более 600 километров, разгромили сильнейшую группу армий "Центр", при этом 17 дивизий и три бригады были просто уничтожены, а 50 дивизий потеряли боле половины личного состава. Мы целиком освободили Белоруссию, значительные территории Литвы и Латвии, вступили в Польшу.
Вы можете представить себе, дружки, сколько это нам самим-то стоило сил и крови? Так вот, полегло 178.507 наших солдат и офицеров, а вместе с теми, кто был ранен, пропал без вести, выбыл по болезни, это 765.815 человек. И все они — в числе советских людей, которых вы оболгали одним чохом. А как были измотаны живые…
Ведь то, что они совершили, — это не стишок с эстрады прочитать: "Со мною вот что происходит: ко мне совсем не та приходит…" Это и не подписать номер со статьёй Ирины Петровской, хихикающей по адресу панфиловцев. Да, вот явились мы в Польшу. Перед нами Варшава… Рокоссовский писал: "С наблюдательного пункта на высокой заводской трубе мы видели Варшаву. Город был в облаках дыма. Горели дома, вспыхивали разрывы бомб и снарядов. В городе шёл бой… Однако никакой связи с повстанцами мы пока не имели. Наши разведчики старались связаться с ними любыми способами, но ничего не получалось".
И тут мне слышатся голоса Евтушенко и Муратова: "Какая связь? Зачем связь! Вперёд! Даёшь Варшаву!" Вот так же в 1920 году голосили Троцкий и Тухачевский: "Даёшь Варшаву!" И это обернулось для нас страшной катастрофой. Рокоссовский был образованным человеком, он помнил это "чудо на Висле" и не хотел нового "чуда".
Не так давно Евгению Евтушенко ампутировали одну ступню. Увы, сочувствуем. Но должен бы он в 85 лет понять, что требовать от 1-го Белорусского, чтобы в августе 1944 года он бросился штурмовать Варшаву, и стыдить его за отказ, — это примерно то же самое, что стыдить поэта за неучастие на одной ноге в марафонских забегах. Эти два дружбана, как видно, представляют себе тогдашнюю Варшаву вроде нынешнего цирка на Цветном бульваре. Но полководец знал: "Чтобы освободить Варшаву с её мощными укреплениями и многочисленным гарнизоном, требовалось время на пополнение и подготовку войск, подтягивание тылов. Но в те дни мы пошли бы на всё, чтобы поддержать восставших, объединить с ними наши усилия. Но те, кто толкнул варшавян на восстание, не думали о соединении с приближающимися советскими войсками. Они боялись этого. Они думали о другом — захватить в столице власть до прихода советских войск. Так было приказано из Лондона. Да, Варшава была рядом. Мы вели тяжёлые бои на подступах к её пригороду Праге, где каждый шаг давался с большим трудом. Спустя некоторое время стало известно, что восстание было организовано группой офицеров АК и началось по сигналу из Лондона… К восстанию примкнули все патриотически настроенные варшавяне. Они били врага и ни о чём другом не думали. А руководители восстания старались не допустить никаких контактов с Красной Армией. Но шло время, и народ начинал понимать, что его обманывают. Обстановка становилась тяжёлой. Среди восставших начались распри. И только тогда главари АК решились через Лондон обратиться к советскому командованию".
Только тогда, через полтора месяца после начала восстания! Уже пролита река крови. И только тогда, когда провалилась попытка англичан снабжать восставших с воздуха. Но как они это делали? Вот средь бела дня появились над городом 80 "летающих крепостей" в сопровождении истребителей, и с высоты 4500 метров начали сбрасывать груз, но с такой высоты он рассеивался и по назначению не попадал. Немцы сбили два самолета, и больше англичане не повторяли попыток.