Собственно, Политбюро в приватизации практически не участвовало. Ресурсы же, подконтрольные партии на уровне отделов ЦК и ниже, конвертировались в создание совместных предприятий, крупных банков, концернов, финансовые активы которых размещены были по преимуществу за рубежом. Такого рода организации достаточно просто диагностируются по составу учредителей — бывшей номенклатуре отделов и, частично, секретариата ЦК. В то же время их реальными менеджерами становились якобы внешние люди — ранее малозаметные работники аппарата отделов ЦК, заместители министров и начальников союзных главков, помощники и советники союзных министров, ответственные работники специализированных партийных структур — таких, как ЦК ВЛКСМ. Например, "комсомольцы" дали того же Ходорковского.
В 1993 году сектор изучения элиты Института социологии РАН зафиксировал состав и происхождение группы предпринимателей, сформировавших новую бизнес-элиту. 55% являлись членами семей советских ответственных работников, 88,2% новых банкиров в прошлом являлись работниками государственных банков СССР. В производственном секторе советские хозяйственники составляли 86,9%. В целом из 119 наиболее влиятельных бизнесменов первой половины 1990-х годов 67 создали собственный бизнес путём прямого использования своего служебного положения в СССР. Что же касается путей в современную олигархию, то их по сути три: собственно бизнесменов в этой группе только 27%; около 25% представителей элиты до момента вхождения в олигархию были директорами предприятий; весомую долю также составляют вышедшие в отставку члены правительств 1990‑х годов. Первым "перелёт" на запасной аэродром" в бизнесе совершил в 1992 году Пётр Авен, ставший после отставки с поста министра внешнеэкономических связей в правительстве Гайдара президентом Альфа-банка. Позже это стало нормой.
"Элита" 90-х унаследовала от прошлого — и советского, и антисоветского — "ценности Просвещения", "марксизм-ленинизм", внутреннее западничество при одновременной привычке ругать Запад, привязанность к мишуре и внешнему блеску, морализм без аскетизма при одновременной "богатой фантазии", стремление к неограниченному накоплению, непонимание как русской, так и мировой мысли и культуры при одновременных снобизме и "облегчённом вкусе"…
Уничтожение единственно возможной для сохранения страны цивилизационной "русской парадигмы" "тяглового строя" стало для этого слоя делом жизни. Правящий слой и "пятая колонна" взаимно отождествились. В результате к 1991 году сложилась парадоксальная ситуация: у власти оказались враги собственной власти. Руководство государства против самого государства — возможно, это единственный такой прецедент в мировой истории.
Но произошло то, чего уже никто не ждал.
В 1999 году на праздновании очередной годовщины органов безопасности внезапно назначенный председателем правительства Владимир Путин прямо заявил: "Внедрение в организованную преступную группировку прошло успешно". Его слова были встречены смехом и аплодисментами. Как отмечали аналитики, "Путин не пробивался к президентскому креслу. Он был отобран Федеральной службой безопасности России. Именно эта структура, часто называемая самими эфэсбешниками "конторой", добилась утверждения президентом Ельциным и российскими олигархами его кандидатуры в качестве преемника". Тогда же Путин сказал: "Мы снова у власти, теперь — навсегда". Уже тогда, и особенно сразу после вступления Путина на высший государственный пост, сначала на вакантные, а затем и на другие (через переназначения) должности в государственные и экономические структуры стали приходить офицеры ФСБ и других спецслужб.
Смысл происшедшего позже объяснил генерал ФСБ, доверенное лицо Путина на выборах 2000 г, позже глава Госнаркоконтроля РФ В.В.Черкесов в статье "Мода на КГБ" ("Комсомольская правда", 29.12.2004), где он, в частности, писал: "История распорядилась так, что груз удержания российской государственности во многом лёг на наши плечи. Мы должны признать, что буквальной готовности к этой роли у нас не было и не могло быть…. Но так случилось. И просто не оказалось всему этому реальных социальных альтернатив". Также разъяснил почему: "Трудно обсуждать подобные цели в отрыве от обсуждения вопроса о самом больном и главном — о целостности Российской Федерации. Единстве Российского государства в его ныне существующих (и ранее никогда не существовавших) границах. Но даже эта усечённость границ не останавливает очень и очень многих от очередных попыток посягательства на нашу территориальную целостность и национальный суверенитет… И в этом надо отдавать себе отчёт. Надо смотреть в глаза этой страшной правде — правде о возможности очередного, второго после развала СССР государственного распада. Может быть, последнего".