Ибо он может позволить себе в своей райской для зернопроизводства зоне тратить с правительственной помощью на производство одного центнера зерна 350-420 рублей (десять-пятнадцать долларов).
Шугуров тратит безо всякой помощи и дотаций 40-50 рублей (полтора доллара). При почти таких неурожаях и, естественно, совершенно бешеной (по сравнению с западной) рентабельности.
Забугорники, уяснив все это, немеют: ТнВ Шугурова не просто выживает. Оно живет роскошно, получая в зоне экстремального земледелия 35-40 и более центнеров зерна первого класса с гектара — с высочайшей клейковиной и надаивая от каждой коровы более 3000 литров молока.
В России, СНГ и на Западе фермер тихо верещит от счастья, ликует, если удастся вскарабкаться на уровень в 50% рентабельности.
Рентабельность ТнВ зашкаливает у Шугурова далеко за 300 процентов! Ежегодная, чистая прибыль хозяйства более 10 миллионов рублей, а рядовой Товарищ на Вере получает в совокупности около 17 тысяч рублей оплаты за труд, имея к сему — по желанию — и богатейшее подворье.
И ВСЕ ЭТО — БЕЗ ЕДИНОГО ГРАММА ОРГАНИЧЕСКИХ, МИНЕРАЛЬНЫХ УДОБРЕНИЙ И ЯДОХИМИКАТОВ.
VIVAT РЕНТАБЕЛЬНОЙ ШУГУРИАДЕ
Анатолий Иванович начал у себя с дождевых червей. В обогреваемый сарай с земляным полем осенью завезли солому, немного навоза, полили водой и запустили в эту массу 200 кг червей с завода " Биосинтез". Всю зиму поддерживали температуру + 15. На следующий год сарай выдал россыпи драгоценного гумуса: на поля вывезли его около 12 тонн. Один килограмм червей произвел неторопко 600 килограммов гумуса.
Ну-ка отыщите дождевого червя у упертого пахаря в пашне, обглоданной ветровой и водной эрозией, к тому же посаженной на иглу пестицидов, гербицидов и минеральных удобрений. Не отыщете!
Пахота, ядохимикаты и гербициды, как сифилис тело, истощают плодородный слой, образуя плужную подошву, разрушают капилляры, по которым влага поступает из глубины к поверхности — к корням, хамски прерывают микробиологические процессы в пахотном слое, делающие почву живым организмом. И умерщвляют червей.
Наши мудраки придумали " Закон возврата", который гласит: при хороших урожаях идет обеднение почвы.
Естественно, эта каста имела в виду бездумную затею с соломой: в 90 % хозяйств она скирдуется, гниет под дождями, потом ее либо сжигают — в редких случаях, но чаще вывозят на корм полудохлой от голода скотины у хозяина, у которого, как всегда, не хватает средств (а чаще — мозгов) загодя заготовить качественные корма.
К кормам мы еще вернемся. А пока разберемся с соломой.
Имея за плечами конкретику с дождевыми червями и соломой, ТнВ произвело несложные подсчеты. При среднем урожае зерна в 30 ц с гектара на этом гектаре образовалось 180 центнеров органической массы: зерно, стебель, листья, полова, корни. Если солому при жатве не скирдовать бункером, а поставить вместо него измельчитель и тут же разбрасывать по стерне, — на гектаре в итоге, остается 150 центнеров органики, что примерно равнозначно 100 кг азота, 50 кг фосфора и 180 кг калия.
Шугуров, отбросив пахоту, прекратив внесение органических и минеральных удобрений, стал просто разбрасывать по высокой (!) стерне "мульчу". Весной он заделывал ее культиватором в пропитанную влагой почву (высокая стерня мертвой хваткой держала снег!) Дальнейшую работу по фабрикации гумуса он предоставил дождевым червям.
Это элементарное действо позволило хозяйству получать 30-40 центнеров зерна с гектара — даже в засушливые годы.
Более того, агрохимическая лаборатория, с которой он заключил договор, спустя несколько лет отметила поразительные явления: полностью прекратилась ветровая и водная эрозия; по всем полям шел интенсивный, стабильный прирост гумуса; за четыре года поля сами раскислились, исключив из агроработ дорогостоящее известкование, поскольку по целым теперь почвенным капиллярам вместе с водой поднимались из глубин карбонаты кальция и магния, нейтрализуя почвенную кислотность.
Предвижу желчно-ехидную нетерпячку матерых пахарей: а сорняк?! Без пахоты зарастем по уши!