Чем обернулось торжество этого принципа? Сразу после октября 1993-го исполнительная власть, избавленная от Парламента с контрольными полномочиями, развернула бурную приватизацию. Госсобственность передавалась в частные руки практически задарма. Передавалась не по установленным законом правилам, не через открытые конкурсы наиболее эффективных хозяев, а по блату, тайком.
Блатной приватизацией власть сотворила в России новый строй. Но такой строй, при котором и Капиталу неуютно, и Труду тяжко и который нанес страшный ущерб интересам всей России в целом. Причина всего того — сама природа приватизации.
Любой из новоиспеченных капиталистов, получая за взятки от высоких чинов ту или иную собственность, не мог не думать: какое должностное лицо лакомый кусок отвалило, то его может и отобрать. Пристрастия власть имущих не вечны, их кадровый состав обновляется. Значит, надо жить моментом, надо выжать из доставшейся собственности максимум прибыли и спрятать ее на Западе или в оффшорных зонах.
Бегство капитала из России за границу в минувшие десять лет — по 25-30 миллиардов долларов в год — и, как следствие этого, нищета большинства российских граждан — результат бесконтрольности и произвола чиновников, установившихся со дней государственного переворота Ельцина.
Госпереворот и последовавшая за ним блатная приватизация резко увеличили число не только экономических, но и чисто уголовных преступлений. Одни, вхожие в особняки власти, капиталисты нелегитимно завладевали собственностью, другие — в эти особняки не допущенные, с помощью криминальных группировок приступали к изъятию неправедно нажитого достояния в свою пользу. Сколько человек угрохано в ходе спровоцированных блатной приватизацией разборок из-за собственности, официально не объявлено. Но всякому заглядывавшему в хронику происшествий последних лет ясно: борьба за передел собственности, начавшаяся с госпереворота Ельцина, это — горы трупов, это — тысячи и тысячи молодых и зрелого возраста людей, которые были бы живы и здоровы, если бы в октябре 1993-го в стране не воцарилось беззаконие.
Уход из Кремля главного творца госпереворота на положении дел в стране никак не сказался. Путин оказался достойным преемником Ельцина и ничего в созданной предшественником системе отношений власти и общества не изменил. Чиновникам в России по-прежнему все дозволено. Капитал, не менее, если не более прытко, чем при Ельцине, убегает за границу, кровавые разборки по переделу собственности не утихают. Все больше российских городов остаются зимой без тепла из-за воровства и некомпетентности чиновников. По той же причине непомерно повышаются тарифы на жилищно-коммунальные услуги.
Богатые в стране не уверены в завтрашнем дне, бедные мучаются от проблем дня сегодняшнего. Что делать? Яд беззакония, впрыснутый в кровь нашего общества осенью 1993-го, увы, парализовал у нас волю к сопротивлению мерзопакостям власти и на грядущих парламентских и президентских выборах мы, вполне вероятно, проголосуем так, как будет угодно чиновничеству.
СМЕРТЬ КУЛЬТУРЫ
Даниил Торопов
30 сентября 2003 0
40(514)
Date: 01-10-2003
Author: Даниил ТОРОПОВ
СМЕРТЬ КУЛЬТУРЫ
Мы помним все. И любовавшегося расстрелом Дома Советов Окуджаву, и ночную истерику Ахеджаковой в телеэфире ("чернь"), и опубликованное уже 5 октября (заранее, что ли, написали?) в газете "Известия" обращение к согражданам 43 литераторов. Представители самоназванной "элиты" общества обозвали защитников парламента "тупыми негодяями", которые "уважают только силу", и потребовали от власти признать нелегитимным деятельность Верховного Совета и Съезда народных депутатов, запретить коммунистические и националистические организации и печатные издания — иными словами "раздавить гадину". Шестидесятники, все эти "возьмемся за руки, друзья", поддержали бойню в центре Москвы, и их культура стала культурой ОМОНа и дубинок, ломающихся костей и пробитых черепов, культурой пыток и расстрелов. Я не был удивлен тогда, ибо с раннего детства испытывал к ним неприязнь. Но многие сторонники парламента испытали культурный шок. Среди восставших определенная часть уважала их, верила, что их политические заявления конца восьмидесятых-начала девяностых — всего лишь результат заблуждений, главное они сказали в своих песнях, книгах, фильмах: про свободу, человеческое достоинство и пр. После Октября от этой культуры исходит только запах трупов и серы.