Выбрать главу

Александр СТЕПАНЕЦ. Согласен. Но ведь это не повод опускать руки и ничего не делать вообще? Тем более, что, так или иначе, все мы хотим, чтобы наша страна продолжала свою историю, а для этого нужно приложить и ум, и силы.

Москва. Кремль. Тов. Дементьеву, бурлаку

Владимир Бушин

26 декабря 2013 2

Культура Общество

Заметки по мотивам затянувшегося юбилея

Окончание. Начало - в № 50

Порой на Дементьева накатывает что-то необъяснимое. В самом деле, всю жизнь перебегая из одного служебного кабинета в другой, что повыше, десятилетиями ликуя и фонтанируя, пуская фейерверк и бренча орденами да рыцарским щитом, вдыхая розы и принимая букеты, однажды в лунную ночь поэт вдруг взвыл:

Я одинокий волк

Я не хочу быть в стае

А? Волк - в белых штанах и с красной бабочкой. Одинокий - в объятьях Кобзона, Церетели и Муси-Дуси. Всю жизнь чудно прожил в стае и уверяет, что это поневоле! А вот ещё ужасней:

В отчаянном броске

Хочу я встретить смерть.

И мой оскал ещё внушает страх.

Так и хочется сказать: - Андрюша, касатик, что с тобой, о чем ты? Я знаю тебя шестьдесят с лишним лет, и вот сотни две твоих фестивальных фотографий с улыбками до ушей - и нигде ни единого оскала И какой бросок - в Дворец съездов?

Видимо, в один из таких эпилептических приступов Дементьев подписал гнусное "Письмо 42-х", авторы которого после только что смолкших залпов расстрела парламента умоляли Ельцина "раздавить гадину" патриотизма до конца. И за прошедшие двадцать лет стихотворец не только не раскаялся в этом, а не так давно даже и защищал на страницах "Тверской газеты" как попытку "защитить молодую демократию" с лицом алкаша...

Но вернемся к упомянутой книге и порадуемся тому, сколь широк поэтический размах автора, если даже взглянуть на стихи только с географической стороны! "Встреча в Дюссельдорфе" "Во Франкфурте холодно" "Ночной Брюссель" "Брожу по майскому Парижу" "По Америке в такси" Прекрасно! Однако больше всего, естественно, вот о чем: "Приехавший в Израиль", "Я молюсь о тебе в иудейской стране", "Зимний Иерусалим", "Израильские пальмы", "Российские израильтяне", "Парижская израильтянка", "Израильский парижанин", "Парад в Иерусалиме", "Прощание с Израилем", "В будущем году - в Иерусалиме" И представьте себе, всё это написал бывший член Антисионистского комитета. Какая отрадная метаморфоза!

На этот великий концерт в День Героев во Дворце съездов и я и сам пошел бы, да дорогу забыл. Во-первых, там за два часа сразу можно было увидеть Геннадия Хазанова и Жасмин, Ларису Долину и Репей, даже одного поющего Маршала по имени Александр и много других прославленных артистов. Во-вторых, можно было услышать множество прекрасных песен. Их на слова Дементьева написано, пожалуй, больше, чем на слова Шаферана, Танича и Резника Ильи, вместе взятых.

Наконец, как сам юбиляр наверняка прочитал замечательные стихи. У него есть и о страданиях родины, и о бездарности власти - у него всё есть! Как можно без запаса на черный день? Например:

В беде моя Россия много лет.

Ведь к власти бездари приходят.

И нет уже доверия в народе

Ни к тем, кто лыс, ни к тем, кто сед.

Верно! Только хорошо бы назвать хоть одного лысенького или седенького.

В другой раз между двумя фейерверками у поэта вырвалось:

Пришли крутые времена

Авторитет России продан

Идёт холодная война

Между властями и народом.

Тоже в принципе верно. Только, надо бы пояснить, кем продан авторитет страны сперва на Мальте (Это, мол, мой друг Горбачёв), а потом в Беловежской пуще (Это, мол, тот, кого я просил раздавить гадину). А кроме того, какая же это "холодная война", если двадцать лет народ гибнет и гибнет в бесчисленных катастрофах, авариях, пожарах, наводнениях, а власть сидит и сидит. И пока не думает сматывать удочки.

У Дементьева есть стихотворение "Как важно вовремя уйти", написанное десять лет тому назад, но не потерявшее своей поэтической свежести и актуальности до сих пор.

Да ведь Дементьев вообще интересная, даже уникальная поэтическая единица. Его стихи дают богатую пищу для размышлений. У него, например, довольно часты переклички с другими поэтами. Их интересно проследить. Вот, скажем, строки Константина Ваншенкина: