В.Л. Витя, а тебе не кажется, что твои замечательные романы — это твои темные и светлые сны о нашей жизни?
В.П. А знаешь, очень даже может быть. Многие живут убеждениями, а я живу заблуждениями. И мне нравятся мои заблуждения.
В.Л. Какие именно?
В.П. Я верю, что на белом свете есть любовь, бескорыстие, доброта, самоотверженность. Есть мужество повседневное — каждый день добросовестно исполнять свои обязанности.
В.Л. С годами твои заблуждения не меркнут?
В.П. Ты же сказал, что мои романы — это мои сны о реальной жизни. А жить без снов трудно.
В.Л. А ты помнишь, как мы с тобой познакомились?
В.П. Конечно. Ты тогда занимался камнями, и я увидел тебя у парапета на набережной с открытым чемоданчиком, наполненным всевозможными изделиями из самоцветов на продажу. А рядом с чемоданчиками на витринке лежали несколько книжек твоих стихов. Их покупали. Я одну купил и заговорил с тобой…
В.Л. И посетовал: как трудно попасть в милый твоему сердцу Дом творчества "Коктебель".
В.П. Это тогда на самом деле было непросто — за полгода подавали заявление на путевку и постоянно напоминали о себе в Литфонде гостинцами и сувенирами. По дорожкам Дома творчества в то время ступали писатели, чьи книги изучали школьники и студенты. Прохаживались и их жены в роскошных нарядах, привезенных из дальних стран. А где еще им, бедным, показать эти наряды, где блеснуть ими, как не в Коктебеле? Ведь тогда в Москве нынешнего разгула светской жизни не было. А для нашего брата его нет и сейчас. Приемы в особняках власти, ночные клубы, телевизионные тусовки — не для нас. И слава Богу. Остается время кое-что написать.
В.Л. Дом творчества "Коктебель" для тебя — это творческая мастерская или место отдохновения?
В.П. И то, и другое. Но вот беда. Если раньше в 19-й корпус Дома я и не мечтал попасть — он был предназначен для лауреатов, писателей-орденоносцев и главных редакторов — то теперь частенько я живу в 19-м корпусе один. Представляешь — один во всем 19-м корпусе. Иногда бывает, что в сезон отпусков единственный писатель на весь Дом творчества — это Виктор Пронин. Вот дожили, а? Я — своего рода реликвия писательского парка. Но эта реликвия никогда не уезжает из Коктебеля без ста-двухсот страниц машинописного текста.
В.Л. Ты пишешь не на компьютере?
В.П. На машинке. Механической. Я должен ощущать в пальцах бумагу, слышать перестук клавиш и треск валика, мои пальцы должны быть перемазаны обрывающейся лентой. Тогда работа идет. Тогда, пожалуйста — я помню чудное мгновенье…
В.Л. А как у тебя в Коктебеле с отдохновением?
В.П. Когда здесь живешь по месяцу, по два, то невольно начинаешь осваивать всё окрест — от Кара Дага и Лисьей бухты до Степного Крыма. На берегах вокруг Коктебеле все не только живописно, но проникнуто духовностью. Здесь по особому чувствуешь Волошина, Грина, Айвазовского.. Человек, впитавший дух Коктебеля, уже не хочет, не может оставаться без Коктебеля.
В.Л. Знаешь, я замечал за собой: отлучусь куда-то на недельку и уже тоскую — пора назад в Коктебель. Мистика какая-то.
В.П. У меня со временем здесь появилось немало друзей и добрых знакомых. Некоторые из них приезжают сюда не только летом, но и зимой. Сам я в прошлом декабре провел в Коктебеле две недели. Кара Даг в тумане, ранние сумерки, мелкий, холодный дождь. И ни одного человека на набережной, на пляже, на пирсе… Те две декабрьские недели стали по некоторым обстоятельствам едва ли не самыми счастливыми в моей жизни.
В.Л. А иных просторов душа Виктора Пронина не желает?
В.П. Минувшим летом она, душа моя, возжелала Ледовитого океана.
В.Л. Ничего себе.
В.П. С лихой компанией я на катере спустился по Оби до того самого океана. Это было продолжением Коктебеля — познать непознанное… А теперь, Слава, — давай о тебе. Ты много сил потратил на проект Литературно-исторического центра в Коктебеле и выделение земли под его строительство. А как обстоят дела сейчас?
В.Л. Идея не умерла, что само по себе хорошо. К эскизам проекта присматриваются банкиры. Но интерес проявляют осторожный. Все упирается в деньги. Место под Литературно-исторический центр — прекрасное. Рядом любимый тобой, Витя, парк Дома творчества писателей. До моря — три минуты ходьбы. Проект здания центра разработан толковыми архитекторами. Всё у нас есть. Кроме капиталов.