— Чечня ежегодно получает банковский кредит на 3 млрд. руб. (100 млн. долл.!!!);
— создается национальный банк Чечни (как составная часть ЦБ), который получает разрешение на создание и регистрацию предприятий, в том числе и совместных с иностранными;
— запрещено "любое вмешательство силовых структур во внутренние дела республики".
Наконец, каждому чеченцу, пострадавшему от сталинских репрессий, будет выплачено 500 МРОТ за потерю имущества и 1000 МРОТ за потерю жилья
"О таком договоре только мог мечтать Джохар Дудаев, — заявил член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко. — Тогда бы и войны не было”.
Путин с Фрадковым набросили "монетизационную" удавку на горло большинства российского населения, обобрали пенсионеров, лишили всех льгот военных и милиционеров, обрезали финансирование регионам, но при этом, не стесняясь, собираются закачать в мятежную провинцию больше ста миллиардов рублей, не считая того, что чеченцы сами урвут за счёт "интенсивного экономического развития". Если это не контрибуция с побеждённой стороны, то что тогда называется контрибуцией?
Интересно, что, проиграв войну Японии, Россия должна была возместить последней лишь 46 миллионов рублей за содержание военнопленных. Чечня добилась от Кремля на порядок более выгодной контрибуции.
О состоянии армии и её настроениях после 1905 года Антон Иванович Деникин писал: "Все они — Иванов, Эверт, Мышлаевский и другие — видели главную, некоторые исключительную причину ослабления офицерского корпуса в вопиющей материальной необеспеченности его, а в устранении этого положения — надежнейшее средство разрешения офицерского вопроса”.
Не отрицая большого значения этого материального фактора, нельзя, однако, ограничиться таким элементарным объяснением перелома в жизни офицерской среды; в его возникновении играли роль и другие причины, более глубокие: и суженные тяжелыми внешними условиями духовные запросы и интересы военной среды, и те обстоятельства, которые, вероятно, впервые в таком высоком собрании умудренных жизнью и опытом военных сановников изложил молодой подполковник генерального штаба, князь Волконский: "…. Офицерство волнуется. Кроме волнений, оставляющих след в официальных документах, есть течения другого рода: офицеры, преданные присяге, смущены происходящим в армии; иные подозревают верхи армии в тайном желании ее дезорганизировать. Такое недоверие к власти — тоже материал для революционного брожения, но уже справа. Вообще, непрерывное напряжение, травля газет, ответственность за каждую похищенную революционерами винтовку, недохват офицеров и бедность истрепали нервы, т. е. создали ту почву, на которой вспыхивает революционное брожение, нередко даже наперекор убеждениям "...
Но разве сегодня обстановка в армии другая? Разве сегодня офицерский корпус не влачит такое же жалкое состояние, разве он доверяет сегодня путинской власти? Разве сегодня не о том же пишут и говорят боевые генералы Ивашов, Трошев, Скородумов и многие другие?
При этом сто лет назад так же, как и сегодня, власть перестала доверять своей армии.
На армию обрушился топор "чисток", по которым из неё изгонялись все, кто вызывал хоть какое-то сомнение: "Несмотря на это, после японской войны, как следствие первой революции, офицерский корпус почему-то был взят под особый надзор департамента полиции, и командирам полков периодически присылались черные списки, весь трагизм которых заключался в том, что оспаривать "неблагонадежность" было почти бесполезно, а производить свое, хотя бы негласное, расследование не разрешалось.
…Эта система сыска создавала нездоровую атмосферу в армии.
…Не ограничиваясь этим, Сухомлинов создал еще свою сеть шпионажа (контрразведки), возглавлявшуюся неофициально казненным впоследствии за шпионаж в пользу Германии полковником Мясоедовым.
В каждом штабе округа учрежден был орган, во главе которого стоял переодетый в штабную форму жандармский офицер. Круг деятельности его официально определялся борьбой с иностранным шпионажем — цель весьма полезная; неофициально — это было типичное воспроизведение аракчеевских "профостов".
Покойный Духонин до войны, будучи еще начальником разведывательного отделения киевского штаба, горько жаловался мне на тяжелую атмосферу, внесенную в штабную службу новым органом, который, официально подчиняясь генерал-квартирмейстеру, фактически держал под подозрением и следил не только за штабом, но и за своими начальниками. "
Что же мы видим сегодня?
Армия оказалась под пятой бывших и действующих жандармов.