Обедает все семейство Тани в столовой. Столовая чистая, просторная, с большим ассортиментом блюд, быстрым обслуживанием и очень низкими ценами. Обед на четверых обошёлся всего в 40 юаней (160 рублей). Я взял, те же 6 блюд, что и Таня, а смог съесть менее половины набранного, несмотря на то, что китайская кухня мне понравилась. Причём, пока я ковырялся вилкой, Танино семейство все подмело палочками. В Хабаровске моя знакомая, китаевед Аня, рассказывала о том, как она обедала в самолёте, летящем из Пекина в Шанхай: "Пока блюдо с едой от упаковки освобождала, смотрю, а стюардесса уже тележку тянет — подносы собирает, так как китайцы всё съесть успели". Может, действительно справедлива пословица "кто как ест, так и работает", ведь всем известно трудолюбие китайцев?
Почему перед праздниками все гостиницы Хэйхэ забиты состоятельными благовещенцами? Для них Хэйхэ, что дом родной. В бане не только попаришься, но и массажик сделают. Приодеться по дешёвке можно. В ресторанах — дешевизна! Я попал в самый дорогой ресторан города по приглашению друзей Тани. Шведский стол с обилием блюд и закусок и проведённый там вечер обошёлся в 1500 юаней на семерых. Оплачивали друзья Тани. Я поинтересовался, зачем им это нужно. Таня ответила: "То, что русский интересуется не тем, как заработать на китайцах, а самими китайцами — уже интересно".
Дешевле в Китае и транспорт. Билет в городском автобусе стоит 1 юань (4 рубля), но мы при поездках по городу использовали такси: получалось почти тоже (5 юаней на четверых). И такси ждать не нужно — ими Хэйхэ просто кишит. Поездом до Харбина — чуть меньше 14-ти часов. Столько же времени занимает поездка от Свободного до Хабаровска. Но плацкарт до Хабаровска вам обойдется в 400 рублей, а плацкарт до Харбина — в 46 юаней, то есть в два с лишним раза дешевле. Кроме того, китайские плацкартные вагоны, на мой взгляд, удобнее. Полки только на одной стороне купе (6 штук). Каждая полка с барьерчиком, чтобы пассажир случайно не вывалился. На другой стороне — откидные стульчики и столик. Не хочешь лежать — слазь по лесенке с верхней полки, перекуси за столиком или газетку почитай. Хочешь отдыхать — залазь обратно. Никто на ноги не сядет. В вагонах — чистота, проводники, как заводные, бегают, несуществующую пыль протирают.
Но плацкартой едут бедняки (студенты, низкооплачиваемые рабочие...). Учитель или врач плацкартой не поедут. Китайский учитель, по отношению к российскому учителю, обеспечен лучше не в три раза (как следует из зарплаты), а в 5-6 раз с учетом дешевизны проживания в этой стране. С каждым годом это соотношение становится больше, что даёт уверенность китайцам в их лучшем будущем.
Об отношении китайцев к прошлому приведу лишь один пример. В парке у набережной Амура — два памятника. На памятнике погибшим при освобождении от японцев китайцам надпись выполнена только иероглифами. На другом памятнике —надпись по-русски бронзовыми буквами: "Памятник погибшим героям Советской Красной армии". И ниже, тоже бронзовыми буквами: "Вечная слава героям, павшим в боях с японскими агрессорами за свободу и независимость социалистического Отечества и освобождение китайского народа. 9 августа — 3 сентября 1945 года". То есть китайцы помнят, что мы их освободили из японского рабства и благодарны нам за это.
Я свидетель того, как в городе-герое Керчи сборщики металлолома ободрали все бронзовые надписи с многочисленных памятников и памятных досок. Братские могилы, имевшие именной перечень погибших воинов, стали безымянными.
Китаянка Таня уже восьмой год снабжает жителей Амурской области китайскими товарами, в основном одеждой. Ей и сегодня приходится нелегко. Но было...
Её родной город — Харбин, и росла она в обеспеченной семье. Но в год окончания школы фабрика, директором которой был её отец, обанкротилась и закрылась. Потеряла работу и мать, работавшая в больнице при этой фабрике. Для семьи наступают тяжёлые времена. Пособие, выданное после закрытия фабрики, заканчивается, а её родители работу в Харбине найти не могут. Что делать? Им предлагают родственники переехать в Хэйхэ при условии, что они будут заботиться о немой и больной тетке Тани. Жилплощадь есть, и рядом российский Благовещенск, а значит, возможность заработать на продаже китайских товаров. И предприимчивая Таня решается на кошмарную жизнь, мотаясь между Хэйхэ и Благовещенском. Неподъёмные сумки, работа с рассвета до темноты в любые морозы, поборы российских чиновников и милиции. Можно, кажется, прийти в отчаяние от такой жизни, тем более 19-летней девушке. Но, выйдя замуж, она приучает к такой жизни мужа, затем брата мужа и своего брата. Затем пытается приучить к такой жизни своего ещё не старого (45-летнего) отца, но неудачно. Тот, не выдержав и трёх месяцев зимней торговли, отказался, мотивируя отказ слабым здоровьем. Сейчас он помогает матери Тани ухаживать за больной и немой тёткой в Хэйхэ. Родившуюся дочку Таня не доверила своим родителям, которые, по сути, бездельничают в Хэйхэ, просматривая подряд все телесериалы, что для работящих китайцев вообще-то не характерно. Таня называет родителей лентяями, но сделать с ними ничего не может. И Таня содержит и родителей, и больную тётку, и ребёнка. Дочку Таня перевозит в Благовещенск и нанимает ей русскую няню, затем устраивает в русский детский сад.