Мне пришлось принимать участие в судебном следствии по делу в отношении организаторов выставки "Осторожно, религия!" в качестве эксперта. Не отказываясь ни от одного из своих заключений, выражая протест против аморальной, порочащей христианскую религию направленности выставки, считаю недопустимым применение к ее организаторам тюремных мер наказания. Участники прошедшего только что в Москве художественного биеннале пошли гораздо дальше в своей непотребной разрушительной вакханалии, оскорбляющей человеческое достоинство, но и с их идеями надо бороться идеями. Юридические же санкции следует применять по отношению к руководителям культурных ведомств, отпускающих государственные деньги на подобные перформансы, тогда как музеи, реставрационные институты, театры и консерватории сажаются на голодный паек.
В своем выступлении в зале суда я предложил следователям приглашать в качестве экспертов не искусствоведов и богословов, а представителей психиатрической медицины. Вдохновителей же и защитников "сахаровской" выставки г-жу Боннэр и г-на Ковалева не мешало бы осудить нашим организациям, борющимся за права человека.
09.03.2005
«НАШ ДОЛГ — СБЕРЕЧЬ РОДНУЮ ЗЕМЛЮ!»
«НАШ ДОЛГ — СБЕРЕЧЬ РОДНУЮ ЗЕМЛЮ!»
о. Сергий (Симаков):
«НАШ ДОЛГ — СБЕРЕЧЬ РОДНУЮ ЗЕМЛЮ!»
Савва ЯМЩИКОВ. Отец Сергий, я знаю, что у вас сейчас времена, как и у всех, тяжелые, но еще и случилась огромная личная утрата. Вы недавно потеряли свою спутницу, матушку Елену. Последний раз, когда мы с ней виделись на моем дне рождения в Ярославле, я восхищался этой красивой, удивительной русской женщиной. Вам тяжело сейчас. Но все-таки мне хотелось бы поставить вопрос, который я задаю всем моим собеседникам: что вы считаете самым главным в жизни? Что вам ближе всего? Что навсегда осталось в сердце и в душе? Ваш рассказ втройне дорог, потому что это рассказ не просто человека, художника, но еще и рассказ священника, а нам сейчас слово пастыря необходимо как никогда.
Отец Сергий. Я, во-первых, бесконечно благодарен, Савва, за эти потрясающие слова обо мне, о матушке, о картинах, которые, собственно говоря, без своей жены я тоже бы не создал. Потому что мне была нужна очень сильная, весомая, действенная, постоянная поддержка в творчестве. И ее я получал от своей жены.
Мне даже неловко слушать такие красивые, очень добрые слова в мой адрес. И как бы оставляя это где-то "за кадром", хотел бы сказать, что выставку в Новом Манеже было сделать крайне сложно, но необходимо. Потому что, видимо, подошел такой период, и дальнейшие события показали, что так оно и есть, когда надо подвести итог своей жизни и тем, что сделано, поделиться с людьми. Выставок, начиная с 1988 года, 1000-летнего юбилея крещения Руси, прошло много, по всей стране, от Прибалтики до Иркутска. Но такой полной, какую удалось собрать в этот раз, не было. Она могла быть и более полной: меня просто пугали, что места мало, в трех залах все не поместится. Но, в общем, что получилось, то получилось. Нам с покойной моей супругой хотелось показать, как это происходило. И самим было, конечно, интересно увидеть все одновременно, и людям показать странный, но для нас очень серьезный, торжественный, еще не закончившийся, но к чему-то ведущий путь, который мы прошли.
Потому что, конечно, всю нашу нынешнюю жизнь — мою, оставшегося здесь, и матушки Елены, продолжающей жить там, с Богом, и здесь, рядом с нами, я это чувствую, ощущаю, — нам, самим, своим выбором, самостоятельным решением невозможно было бы осуществить. Как невозможно было бы, даже физически, писать одновременно и написать в короткий срок пять или шесть работ, посвященных Русской Православной Церкви, истории нашей страны. Как это сложно и практически невозможно, горожанам, которым, интересна судьба их родины и судьба народа, среди которого они живут. Народа, который выживается со своей исконной территории, лишается земли в полях, лесах и в самих весях — деревни пустеют, и продаются берега рек. Практически уже все, наверное, проданы. Но ведь и земля под домами, которые якобы теперь частично принадлежат людям, она не принадлежит им, и граждане, живущие в своих многоэтажных домах, в один прекрасный момент могут быть переведены куда угодно, потому что то, что находится под постройками, не их собственность. Состояние в Москве у меня крайне тяжелое бывает, когда я хожу по улицам, а ходить мне здесь много приходится, потому что мы церковь содержим, как и прежде, на свои средства и на средства тех, кто нам пожертвует, добрых людей со всей России. Но ведь надо с ними встретиться, надо совершить массу всяких дел, которые сопутствуют церковному служению, и стараться привлечь как можно больше людей. Раньше я имел возможность делать это только с помощью своих картин, пытаясь средствами живописи объяснить, что такое Православие, и рассказать об истории нашей Русской Церкви. А сейчас все расширилось, и проповедь священническая должна выходить за рамки храма. Мне приходится и статьи писать, и принимать участие в съемках фильмов, посвященных церковным нашим делам, и рассказывать не только о нашем храме, но и о многих других. Это мое состояние оторванности от родного города, от столицы нашей, святого града, меня, может быть, больше, чем кого-то другого, приводит в состояние великой тягости и печали, когда я вижу Москву в ее нынешнем виде. Вчера пришло мне на ум такое сравнение: в детстве я видел фильмы, где французы снимали с большой болью и горечью свою столицу, Париж, во время оккупации. У меня сейчас такое же ощущение, такая же боль и такая же горечь, какая у них была, когда они видели фашистов на своих улицах. А сейчас я знаю, в чем это может заключаться. Впрямую враги не ходят по улицам, но тот вой, тот грохот, который стоит, когда могут старушку спокойно переехать на бешеной скорости на каких-то машинах, летящих непонятно, по какой полосе и невзирая ни на какие человеческие тела и лица. Для меня это примерно то же самое, что для тех, кто пережил оккупацию во время войны. Время, действительно, тяжелое, страшное. И то, что нам Господь позволил в это время жить там, где раньше, в общем, не то, что всё процветало, но все-таки люди жили, многими поколениями жили. Обихаживали данный Богом кусок земли, берегли сокровища, которые Господь даровал в виде престолов своих на земле, охраняемых церковным зданием, монастырским зданием. Все это не брошено, попало к нам в руки. И то, что мы смогли там что-то сделать за эти годы, конечно, за это великая благодарность людям, которые нам помогали. И, конечно, Господу Богу за то, что Он позволил к этому прикоснуться. Сейчас, когда матушка ушла из этой жизни, здоровье мое тоже стало катиться куда-то под горку, особенно заботит меня, кому все это можно будет передать? Потому что сделано много. Окружающая церковь земля поступила в церковное владение, около 200 гектаров. Кроме того, что отреставрированы сама церковь, колокольня рядом с ней, сейчас заканчивается реставрация ее на 40-метровую высоту — строятся дома, скотные дворы, скотины много у нас. Коровы, овцы, были лошади, вот сейчас опять надо их привлекать в хозяйство. Живут люди, работают. Забота самая бoльшая о том, чтобы это продолжалось, не прекратилось.