С. Я. Вы знаете, отец Сергий, ведь с тех пор, как началось возвращение Церкви законно принадлежащего ей имущества и возникли сложности с музеями, с реставрационными мастерскими в дележе этого имущества, я все мечтаю, чтобы возродилась та система церковно-археологических музеев, которая была до революции. И открытие в Угличе при музее дома с вашими религиозными картинами — как раз такой пример церковно-археологического музея. Но ведь я же знаю, что на вас еще и хозяйство большое, а кроме того, очень много людей. Я упомянул, что вы помогаете обездоленным. Это ведь тоже продолжается?
О. С. К сожалению, большинство людей, которых мы принимаем к себе, — бездомных, путешествующих, мигрирующих по миру, у нас не задерживается. Видимо, это уже болезнь какая-то, что человек не может находиться на одном месте, нелегкая его толкает идти все дальше и дальше. Были случаи, когда многие из этих людей получали, может быть, даже больше, чем наши дети. Мы уделяли им намного больше внимания, да и денег тратили на них больше, если уж так говорить, чем на своих близких. И все равно слышишь, что человек бросил все это, ушел от нас и живет на городской свалке. То ли надоело, то ли показалось, что он достоин чего-то другого, чем заниматься тем же, чем занимаемся мы. В прошлую зиму у нас жило около двадцати человек, но как только началось лето, они все ушли, кто как. Кто мирно, кто нет.
Сама по себе земля или скотина, или дома, разные пилорамы, ну, много чего есть у нас теперь — все осуществлено ради церкви, в которой мы служим, все должно быть сопутствующим богослужению церковному. А вот это-то как раз большинству людей, которые приходят проситься к нам, просто не нужно, они этого не понимают. Самое главное, что они не хотят ни вникнуть, ни понять. А те, кто следует по пути Божьему, находятся на своем месте, при определенном деле, при своих семьях. Они берегут дар Божий, который у них есть. Они не могут с ним так легко расстаться и расправиться, уйти из семьи, например, или с работы, которая кормит семью. Поэтому мы, все люди верующие, как бы квадратно-гнездовым способом, распределены по земле, и нам очень трудно. Мы связаны друг с другом, прежде всего, молитвенно, переписываемся, перезваниваемся, помогаем чем можем. Встречаемся иногда, редко, конечно. Но, видимо, так нужно, чтобы мы малым числом собирали вокруг себя тех, кто хочет объединиться вокруг Божьего дела.
С. Я. Отец Сергий, я считаю одним из ваших удачных послушаний то, что вы мэра города, замечательную русскую женщину Элеонору Михайловну Шереметьеву, сумели сделать своим единомышленником. Понятно, сколько у нее всяких забот. Но ведь не имей она под руками вашего храма, вас, вашей матушки, Царство ей Небесное, может быть, и не было бы того, что есть. Сейчас в Угличе все совершенно по-другому делается, чем, скажем, лет пятнадцать назад. Я даже поймал себя на мысли, что контакт с вами помогает мэру и в работе, в том числе в системе малых городов. Знаете, сколько есть разных мэров. Открываешь газету, одного посадили за воровство, другой переехал ту самую бабушку, о которой вы говорите. А собираясь в Углич, знаю, что еду в город, у которого есть хозяин в лице Шереметьевой. И я это отношу как раз к результатам вашего духовного контакта. Она же, в общем, как и все чиновники, прошла совсем другую школу, не ее вина в том. Но я вижу, что Элеонора Михайловна относится к храму, к вашему месту не просто как к туристической достопримечательности, а как к жизненному стержню, который помогает ей в трудных делах в Угличе.
О. С. Нам с матушкой вообще всегда на хороших людей везло. Так уж нас Господь миловал добрым отношением хороших людей. Вот и то, что Элеонора Михайловна когда-то приехала к нам в дом, будучи уже на посту своем — приехала просто познакомиться, поговорить и прониклась таким уважением и к матушке, и ко мне, недостойному. Повезло нам и в том, что она обладает редким, в общем, даром слушать людей. Слушать, запоминать, что ей сказали, и делать из этого впоследствии выводы, не скоропалительные, а достаточно осторожные. И она еще, надо сказать, обладает даром просить совета. Самовольство-то человеческое практически безгранично, и все хочется сделать самому, и присвоить себе какие-то заслуги. А вот в ней смирение такое, и оно очень серьезно. То, что удалось нам совместными усилиями как бы пройти курс просвещения с Божьей помощью — и исторического, и политического, и, прежде всего, религиозного, это же еще и потому, что Элеонора Михайловна способна слушать и впитывать в себя. А если б не было ее благого желания, то, конечно, ничего бы не вышло. Сколько она для церквей города Углича, монастырей делает, и будет делать.