КОРНИ НОСТАЛЬГИИ
КОРНИ НОСТАЛЬГИИ
Егор Холмогоров
Егор Холмогоров
КОРНИ НОСТАЛЬГИИ
Андропов родил Горбачева, Горбачев родил Ельцина, Ельцин родил Путина. Вышеизложенные факты служат для изрядной части наших сограждан и даже политического истеблишмента, достаточно веским основанием, чтобы с большей симпатией отнестись к личности Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, Председателя Совета обороны СССР, четырежды Героя Советского Союза, Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии Брежнева Леонида Ильича. И пересмотреть отношение к нему, почерпнутое из пошлых анекдотов "про Леньку" и лихих перестроечных публикаций "про Гальку и Чурбанова".
Социально-психологическая и политическая реабилитация Брежнева идет на наших глазах. В самом прямом смысле слова — если иметь в виду как только что закончившуюся демонстрацию сериала "Брежнев", так и многочисленные документальные фильмы, из которых сыны последних трех десятилетий узнают, например, что министр внутренних дел Щелоков, оставшийся в перестроечной истории с клеймом коррупционера, был прекрасным организатором, значительно поднявшим эффективность и престиж нашей милиции. А сам Брежнев, как выясняется, бывал не только стар и нелеп, но еще и гламурен — причем сразу в нескольких изводах этой гламурности, от "настоящего полковника" до ценителя изысканной жизни, кадиллаков и ковбойских шляп. После того, как потребление миллиардеров на душу населения достигло в России теперешнего уровня, рассказы о тех скромных нескромностях, которые позволяла себе советская номенклатура, перестали вызывать у большинства гневное дрожание подбородка.
Увы, эта "реабилитация" плоха не тем, что она реабилитация, а своей нарочитой неискренностью, откровенным подлаживанием под массовую ностальгию по той эпохе и чуть менее откровенным, но все-таки чувствующимся противопоставлением, с одной стороны, "большому стилю" сталинской эпохи, а с другой — Андропову. Причем Андропову не столько как "отцу" Горбачева, сколько как "прадеду" Путина и его чекистов. При этом, если те реверансы, которые официоз и политическое сообщество делают иногда в пользу Сталина, — это куцее удовлетворение лихорадочного и все возрастающего спроса, то политическая игра на "брежневском" поле, с одной стороны, кажется беспроигрышной, а с другой, небогата реальными политическими возможностями. Беспроигрышность тут вполне понятна — ностальгия по брежневской эпохе не исчезала никогда и стабильно фиксировалась социологами в самые "демшизовые" времена. Однако, чтобы понять политическую бесперспективность этой ностальгии, придется сделать некоторые разъяснения.
Эпоха этикета
Лучшим адвокатом Брежнева была его эпоха. Это не настолько тривиальное заявление, как может показаться. Эпоха Сталина адвокатом Сталина не является. Даже в самых светлых воспоминаниях — это эпоха борьбы, крови, жестокости и голода, лишь окрашенных надеждой и гордостью. Адвокатом Сталина было и остается его Дело. Когда люди смотрели на идеально геополитически закругленную карту СССР, когда любовались "высотками", когда вспоминали "Магнитку" и Победу, через эти res gestae становилось очевидным и величие содеявшего. Даже Хрущев, разрушая сталинизм, эту ориентацию на "деяния" сохранил, у него на счету были и Целина, и ХХ съезд, и полет Гагарина, и "ооновский" ботинок. Напротив, на счету Брежнева "деяний" практически не было, а то немногое, что было, например блистательная дипломатическая победа в Хельсинки в 1975 или окончательной торжество социалистического Вьетнама над Америкой тогда же, осознаются как деяния лишь спустя десятилетия, тогда же это был просто фон жизни. Даже отнюдь не рядовые достижения, такие, как создание ВАЗа и КАМАЗа в общем потоке эпохи рутинизировались и нужна была памятливость членов Политбюро, чтобы назвать в честь Брежнева именно Набережные Челны.
"Брежневская" ностальгия масс — это скорее ностальгия не столько по деяниям, сколько по вещному, материальному и этикетному наполнению жизни. Память о поразительной гармонии между бытом людей и их поведением, которую Норберт Элиас считал основным содержанием процесса цивилизации. Строго говоря, мы получаем полное право говорить о "советской цивилизации" только применительно к этой эпохе, рассматривая предыдущие как приготовляющее эту цивилизацию культурное творчество. Лишь ко времени Брежнева и в первый период его правления создано было достаточное количество вещей, установлено достаточное количество социальных связей, чтобы мог выработаться составляющий незримую ткань цивилизации этикет обращения с этими вещами и манипулирования социальными связями и позициями.