В буреломе блуждает волчица,
слыша детский, прерывистый плач.
Белый мир обречен возродиться,
белый свет и над бездной храним.
Вновь ребенка отыщет волчица,
вновь ребенок задумает Рим.
***
Наши песни и книги безжалостно правы,
но опять чья-то фраза с экрана слышна,
что борьба за могущество нашей державы —
пропаганда фашизма. Опасна она.
Паникуют враги перед тем, что не лживо,
и повсюду погромщиков слышат шаги.
То, что русские есть, то, что русские живы —
пропаганда фашизма, не так ли, враги?
Ощущаете близость великой расплаты,
защищаетесь грязью досужей молвы.
Для истории мы — белой расы солдаты.
Мародеры, ворье — для истории вы.
И увидите, как беспощадно и властно
будут наши мечты воплощаться в бою.
Пропаганда фашизма бесспорно опасна
для того, кто ограбил Россию мою.
Ветерану
Чтоб в крематориях не жег
их Гитлер на своей отчизне,
спасал евреев ты как мог,
порою не жалея жизни.
Нет, наций ты не различал,
когда: "За Родину!" кричал.
И наградил героя Бог,
и даровал победы счастье.
Но в государственный чертог
вступил еврей, и стал он властью.
Семь шкур с России вздумал драть,
чтоб накормить собратьев рать.
Ты изнемог от старых ран,
от нищеты невзвидел света.
Ты спас еврея, ветеран…
А он сожрал твою победу!
Так не вини теперь внучат,
когда они "Зиг хайль!" кричат.
Быть легендарными
Мы идем городами угарными,
устремляя в грядущее взор,
мы торопимся стать легендарными,
подчиняя сердца и простор.
Есть холопские радости спорные
чтить закон и налоги платить.
Веселее надеть форму черную,
что хотеть на Руси воротить.
Эй, друзья, вы — моя мифология,
и народных раздумий итог.
Ваша дерзкая идеология —
исторических взлетов залог.
Вы — законов упрямые взломщики
стали сбывшейся русской мечтой,
добры молодцы — злые погромщики,
поединщики с новой ордой.
Наша истина — самая правая,
и правее нее только бог.
Я люблю тебя, Русь бритоглавая,
юный образ прекрасен и строг.
Сердце маршами бредит ударными.
Коловрат наш взойдет высоко.
Легендарными быть, легендарными,
это правильно, страшно, легко.
Железный альбом
А я воспеваю забывших о доме.
Историю воин творит.
Оставьте автограф в железном альбоме,
вот рукопись, что не сгорит.
Скрепленный тяжелой сверкающей цепью,
он, словно гербарий, хранит
крыло самолета, что взорван над степью,
и компаса верный магнит.
Колючую проволоку и кокарды,
забытые между страниц.
В железном альбоме — железные карты,
где россыпи мин вдоль границ.
Тугими листами он вспарывал дали,
чтоб звезды осыпались вниз.
Трофейным кинжалом испытанной стали
вы вырежете свой девиз.
И цели достойной не вижу я кроме
свершенья имперских побед.
Оставьте автограф в железном альбоме:
За расу, за Русь, за рассвет!
Русским националистам
Наши правы всегда, даже если не правы! —
утверждаю на все обвиненья толпы,
как сумеем, сразимся за славу Державы.
Ничего не должны, никому не рабы.
И ломаем сомнения через колено,
словно ветку в костер неземного суда,
где вскипает огонь, нисходя в наши вены.
это небо гласит: наши правы всегда!
Ведь пока мы терпели, нас грабили подло,
ведь пока мы молились — в подполье свели.
Мы щадили, а нам наступали на горло,
оставляли без памяти и без земли…
Рефлексия мыслителя, стон богослова,
лишь кивни, обрекут на несенье креста,
будут судьбы уродовать снова и снова.
Им в ответ заяви: наши правы всегда!
У тебя есть достойные единоверцы,
с ними будешь огнем очищать города,
пусть спокойно и четко пульсирует сердце:
Наши правы всегда! Наши правы всегда!
***
То ли с Запада армады грядут,
то ли с Юга азиатчина крадится,
обступают, осаждают, пройдут…
Все пройдет, одна Россия останется.
И Америка потопа хлебнет,
и Европа жгучим пеплом подавится,
а нам пламя мятежей, словно мед.
Все пройдет, одна Россия останется.
Белый бинт и с кровью смешанный йод.
Пьяный ветер по руинам шатается,
он в полнеба алый стяг разовьет.
Все пройдет, одна Россия останется.