В бывших лагерях вдоль побережья от Соловков до Колымы и мыса Шмидта лежат в вечной мерзлоте нетленные останки миллионов святых мучеников ГУЛАГа. Вся Арктика и Северный морской путь — это наши палестины, на века согретые мощами мучеников.
Зимник от мыса Шмидта, что напротив острова Врангеля, пересекает Чукотский полуостров и через ровно 210 километров достигает залива Креста в бухте Провидения. На этой опасной дороге можно не смотреть на спидометр. Ровно через каждые десять километров остатки концлагеря с торчащими столбами бараков и каменная комендатура из глыб. В каждом лагере держали 10 тысяч зэков. Всего 210 тысяч заключенных — по человеку на метр. Они пробивали в войну дорогу к заливу, чтобы вывозить олово. Автор этих строк зимой 1978 года проехал 210 километров туда и обратно. По краям этой священной дороги до миллиона бывших строителей в мерзлоте. Они дождутся Второго пришествия. На мыс Шмидта в 1934 году вывозили "челюскинцев". Эта дорога заслуживает храмов в начале и конце пути и часовен около каждой из 21 комендатур, хотя по всей дороге ни одной живой души сегодня. Без этого наше существование бессмысленно и преступно. Но кто первый вспомнит о невинно павших на дороге между двумя океанами — Северным и Тихим, и о тех, кто пал сраженный в мерзлоту НорильскЛАГа или наспех зарыт вдоль тысячекилометровой трассы от Магадана до Усть-Неры? Видимо, Русская Православная церковь. Но она за полвека не вспомнила о них. Все церкви призваны Спасителем к воинствованию. Память воинствует первой. Но, увы, пока наша церковь только способна собирать номенклатурно-помпезные соборы религиозных и политически немощных людей. Но коли все дороги и области примыкают к морям, то роль первопроходца по сооружению памятных крестов, часовен и церквей в наших палестинах могут взять на себя моряки из Движения поддержки флота во главе с Ненашевым. Такие подвижнические шаги укрепили бы безмерно наш флот на Атлантическом фланге — от Печенгского монастыря до бухты Провидения на Тихом океане и далее до Курил, где ждут своей часовни морские пехотинцы, павшие на Курилах в 1945 году.
И дело это надо совершать с тем же настроем, который Ломоносов рекомендовал морякам экспедиции Чичагова, отправлявшимся в 1765 году на поиски прохода по Северному пути: "чтобы единодушным рачением и якобы единым сердцем и душою внимали, прилежали и усердствовали, имея всегда в мыслях, что будучи единого Отечества дети и простираясь к единому славному и полезному делу не долженствуют дать ниже малейшего места раздражению".
Ломоносов умер 4 апреля и не узнал о неудаче трех кораблей экспедиции Чичагова, но в его наставлении звучат нотки человека, который в молодости хотел постричься в монахи и идти миссионерствовать, т.е. воинствовать в Сибирь.
Весь арктический берег России после русских мореходов, которых континентально-ордынские историки назвали "землепроходцами", казаки сушей двигались только на волоках и пользовались русским типом судов "река — море", вот после этих славных мореходов арктические просторы освоили, описали и нанесли на карту русские военные моряки из Великой Северной экспедиции, посланной Петром и позже его Адмиралтийством. Напомним еще раз, что Адмиралтийство в переводе значит "владычество морем". К XVII веку весь Северный морской путь был пройден до начала смуты по частям от Колы до Аляски до появления на Колыме кочей Дежнева в 1648 году.
Но особый импульс исследователям Севера Руси дал Великий Петр. При нем русские обосновались на всей гряде Курильских островов, не встретив там ни одного японца. Тогда на Камчатку добирались сушей кружным путем через Чукотку. Петр I пообещал царскую награду тому, кто дойдет туда морем. Охотников ждать не пришлось. В 1716 году казачий пятидесятник Кузьма Соколов и мореходы Яков Невейцын и Никифор Треска построили в Охотске ладью "Охота" и добрались на ней до Камчатки и, перезимовав, вернулись домой.
В 1713 году Федор Салтыков, один из образованнейших людей России, подал Петру I "препозицию" об "изыскании свободного морского пути от Двины реки даже до Омурского устья и до Китая". Салтыков предлагал царю: "построить суда в низовьях Северной Двины, Оби, на Лене у Якутска, около Святого Носа, а также на Амурском устье"… Впечатляющий размах.
О необходимости широких изысканий Северного морского пути докладывал Петру I и капитан-командор Федор Соймонов. В 1719 году Петр I досрочно выпустил из Морской академии пытливых и смелых геодезистов Ивана Евреинова и Федора Лужина с предписанием следовать:
"… до Камчатки и далее, куда вам указано, и описать тамошние места, где сошлися ль Америка с Азиею, что надлежит зело тщательно сделать не только зюйд и норд, но и ост и вест, и все на карте исправно поставить".