Вот и нынче, в мае 2005 года, жизнь донских казаков слегка взбаламучена этим парадным официозным юбилеем за закрытыми дверями и проволочными заграждениями.
Может, это и хорошо, что люди, искренне ненавидящие таких вольных казаков, таких вольных и яростных, непримиримых и мужественных русаков, как Михаил Шолохов и его герой Григорий Мелехов, вынуждены признавать их величие и становиться в почетный караул в память о них. Те, кто любит русского народного гения Михаила Шолохов, кто ценит великий русский народ., чтит его победы и скорбит по его поражениям, найдут возможность поднять свою чарку и помянуть Михаила Александровича Шолохова в любое время и в любом месте.
А Тихий Дон течет себе и течет. И казаки свято чтут наряду с Библией свой родной эпос "Тихий Дон". Оберегая память о великом писателе от всех грязных наветов. Вместе с ними память о Шолохове и его героях чтут и все русские люди. Он стал одним из подлинных символов русскости в её самом чистом возвышающем духовном смысле. Он сражался за Родину!
БЕСЧЕЛОВЕЧНОСТЬ. Из выступления депутата Олега ПАЩЕНКО на внеочередной сессии Законодательного собрания Красноярского края 16 мая 2005 г.
БЕСЧЕЛОВЕЧНОСТЬ. Из выступления депутата Олега ПАЩЕНКО на внеочередной сессии Законодательного собрания Красноярского края 16 мая 2005 г.
0
БЕСЧЕЛОВЕЧНОСТЬ. Из выступления депутата Олега ПАЩЕНКО на внеочередной сессии Законодательного собрания Красноярского края 16 мая 2005 г.
ГЛУБОКО УБЕЖДЁН, ЧТО СЕГОДНЯШНЯЯ СЕССИЯ — это не что иное, как показатель вменяемости депутатов, адекватный ответ на вызов, и говорит о том, что мы не утеряли остатков человечности и ответственности за свой красноярский народ.
Понимаю, что с точки зрения прокурора Ю.И. Антипова или начальника ГУВД А.В. Горового этой сессии лучше бы и не было вовсе. Но мы ведь не собирались, назначая сессию, входить в тайны их следствия, извлекать на свет документы… Спасибо за то, что они нам подробно доложили.
… Прежде всего скажу, что 9 мая, после того как в колодце нашли обугленные останки детей, я разговаривал с депутатом городского Совета (фамилию его обещал не называть), говорю ему: "Почему вы молчите? В городе ведь произошло несчастье, о котором трубит уже весь мир". Он мне в ответ: "Это уже не наш, не городской уровень. Это уровень краевой, а даже, может, и московский. И принимать какое-то решение может как минимум Александр Геннадиевич или Александр Викторович".
Утром 12 мая я имел короткий разговор со спикером, из которого уяснил, что он не является сторонником внеочередной сессии, но и не противник её, а как решат депутаты.
Примерно через час после этого я говорил по мобильному телефону с губернатором. Я склонялся к внеочередной сессии, о чём и сказал Александру Геннадиевичу. Он ответил, что мою тревогу разделяет, просил держать его в курсе дела, если я соберу необходимые 15 голосов моих коллег-депутатов. Вскоре после обеда необходимые подписи были собраны. Проблем с ними не было вообще.
То, что очень важна сессия, я уяснил сегодня утром, когда с депутатами Ю.Абакумовым и С.Андроновой побывали в Ленинском районе, в семьях, где потеряли мальчишек. Посетили все пять квартир. Встречались и говорили с безутешными родителями. Общее впечатление вынесли такое, что кланяться надо нашему великому народу за его терпеливость, за его сдержанность и достоинство. Перед нами предстали люди, конечно, усталые, опустошённые, настороженные, но были они мудры и сдержанны, смотрели в глаза, приглашали сесть. Мы могли ждать и враждебной реакции, всё же мы власть, хотя вроде и не виноваты в случившемся. Могло быть что угодно. Они могли бы и сорваться, накричать, и это было бы понятно и простительно. Во всех пяти семьях мы прежде всего выражали сочувствие, говорили, что их беда стала общей бедой. Они отвечали на наши вопросы смиренно и с надеждой. Пока нет результатов экспертизы, никто из них не верит, что несчастье произошло именно с их детьми.
Вначале побывали в семье Алиевых, вышел из комнаты глава семьи Саюб, жена его не встаёт, лежит, плачет. Из разговора с ним выяснилось, что за две комнатки платят в месяц 3,5 тысячи рублей. Перебиваются с трудом. Ободранные бараки ещё военных, видимо, времён. Что он сказал? То, что и после нам все сказали: "Нельзя держать родителей в диком напряжении. Молчат, молчат. Даже отгоняют, отпинывают. Я не очень верю, что это наши дети. 8 мая, — рассказывает он дальше, — вдруг сообщили, что нашли останки. Бегу в милицию, спрашиваю: "Нашли?". Отвечают, что нет. Я говорю: "Там 150 человек на улице и все плачут, знают, что нашли". Мне со злом говорят, мол, иди отсюда. Я продолжаю спрашивать. Мне другой милиционер, тоже грубо: "Вали отсюда. Ты что, не понимаешь?". Правда, у Саюба на всю районную милицию вроде нет прямых обид, говорит, что вот отдельные сотрудники действительно поступали не по-людски.