Наталья Макарова, мама Димы, так и заявила: "Мы же люди. Нам-то можно было что-то рассказывать… По-человечески могли бы поговорить с нами". Она убеждена, что беда как-то связана с военным городком, он рядом, полузаброшен. Колодец с обугленными телами — рядом с забором военного городка. И в несчастный случай, говорит она, никто из пяти семей не верит.
Дети все — из благополучных семей, ухоженные, воспитанные, хорошо учились, успевали. Даже можно сказать: домашние дети. Куда им бежать? Папа Саши Лавренова Пётр нам сказал: "Было на дворе минус 5, а сын ушёл в рубашке. Мы его искали всю первую ночь, я в куртке продрог, а нам милиция говорит, что они сбежали из дома". Мама (Лариса) устало проговорила: "Пусть обстоятельно исследует экспертиза, чтобы нам не хоронить чужого ребёнка". И она же попросила нас, депутатов, помочь в благоустройстве двора, где нет ни спортивной площадки, ни беседки, ни песочницы. Что делать детям во дворе? Идти на пустыри, на свалки?
Кстати, оперуполномоченный (Наталья Владимировна) сказала нам, что милиция с первого дня отнеслась к случившемуся с полной серьёзностью. Уже 18 апреля, спустя двое суток поисков, начальник райотдела всех собрал: "Дело крайне серьёзное. Какой побег? Дети ведь и есть хотят. Где они? Искать! Искать!" Милиция Ленинского района была сразу сконцентрирована, сосредоточена.
В семье Таумановых такая же гнетущая атмосфера страха и ожидания. Друг пропавшего Максима — собака по кличке Пират — тоскует без мальчика. Ходили по окраинам, пустырям, нигде пёс не почуял ничего, не среагировал. "Была чёрная машина. Но в том, что их силой затолкали в неё, — говорит Оксана Тауманова, — никто не верит. Заманили чем-то мальчиков... Шестой мальчик бежал к машине, упал, машина поехала без него, не стала ждать. А так бы и шестерых увезли". В этой же семье сказали, что милиция была ограничена в возможностях, например, заявили: "Бензина нет у нас!". Сейчас в докладе А.Горового прозвучала дикая цифра: всего на 27 процентов обеспечена милиция бензином!
Последняя по счёту семья, куда нас привели, это мальчика Галаша Мамедгасанова. Отец на работе, он частный предприниматель, торгует на рынке. Мать Галаша по имени Зейнаб вообще отказывается говорить о сыне как погибшем, повторяет: "Он жив. Он жив. Вообще все наши дети живы". Эта женщина в отсутствии какой бы то ни было информации ссылается на свидетельство некоего бомжа Валеры, что он якобы поднимал тела мальчиков и по их лицам якобы можно, говорит, было определить, что они задушены, всех можно было распознать. Горовой же твердит, что это неправда.
Вот, коллеги, какой огромный урон несут НЕДОГОВОРЁННОСТЬ, АПАТИЯ, НЕЧУТКОСТЬ правоохранительных органов. Вот где источник домыслов, психологического пресса на миллионный город, которого можно было если не избежать, так хоть смягчить. Кто-то же должен работать с людьми! Смысл моего выступления, и все коллеги, думаю, поддержат меня, именно в этом — СЛОВО, ВОВРЕМЯ СКАЗАННОЕ, МОГЛО БЫ ПОМОЧЬ ЛЮДЯМ. Не случайно же в КПСС были идеологические отделы. Не случайно в судах — адвокатура. Не случайно в армии — политработники, психологи. В царской армии — священники. Помните: "Пришел корабельный священник-старик, и слёзы у многих блеснули..."
Хочу по этому поводу обратиться к Александру Геннадиевичу Хлопонину. Из краевой администрации многих душевных, ответственных и человеколюбивых людей ВЫТЕСНИЛИ ловкие и вёрткие "пиарщики". Надо возвращать человечность. Не обязательно вводить заместителя по идеологии, но что-то подобное надо организовывать. Человек нужен авторитетный для связи с общественностью. Не холёный и не холодный. С умом и сердцем, с хорошим, добрым лицом.
Теперь конкретное предложение. Мы обменивались с коллегами и обнаружили единство мнений: ЕСЛИ БЫ ГОРОД ВЫШЕЛ, СКАЖЕМ, С ПРЕДЛОЖЕНИЕМ УТВЕРДИТЬ ПРОГРАММУ, НАЗОВЁМ ЕЁ "ОКРАИНА", МЫ МОГЛИ БЫ НАЙТИ И ВЫДЕЛИТЬ 75 ИЛИ 100 МИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ НА ОСВЕЩЕНИЕ УЛИЦ, ДОРОГ, ОКРАСКУ ДОМОВ, УСТРОЙСТВО ДЕТСКИХ ПЛОЩАДОК, ШКОЛЬНЫХ ТЕРРИТОРИЙ… Я своё детство сегодня невольно вспомнил, бродя по этим унылым баракам, таким, как и мой барак в Канске. Но то было ещё в 1955 году, а сейчас уму непостижимо: XXI век, а те же стены, окна, крыши и тополя, в проводах запутавшиеся. Но мы гоняли мяч, играли в городки, имели пространство, и взрослые не зарились, не копали там погреба или гаражи. В центре Красноярска всё же люди живут, конечно, более прилично, даже сносно, а на окраинах — тоска.