Почему-то в прессе стало привычным утверждение, что "деревня спивается", не знаю, что за либеральный журналист первым пустил байку про пьяненького русского мужичка… В деревне пить некогда, здесь живут подсобным хозяйством. А это означает день с шести часов и почти до полуночи занятый заготовкой кормов для скота, ремонтом, разъездами по делам в дальний райцентр, а по праздникам — церковь…
Что есть деревня сегодня? Это из последних сил сопротивляющаяся на бытовом уровне исчезновению русской нации лучшая ее часть, лучшая и в генетическом смысле — здесь не вненациональное месиво городов. Костяк деревенских жителей составляют люди среднего возраста, не пожилые, но и не юные. Они привыкли жить крестьянским трудом, и иначе жить не могут и не хотят.
Село должно быть настороженным против чужих, расчетливым, лишь таким оно может выжить. У государства нет в отношении народа ни нормальной экономической политики, ни идеологической системы, которая, если уж колхозы разрушены, формировала бы психологию русских фермеров в каждом. Но современному государству такая уйма русских хозяев на русской земле не нужна и в дальнейшем опасна, так как в русском человеке всегда была неспокойная душа искателя справедливости, душа разинская, пугачевская, антоновская.
Еще живо то некогда сказочное и величественное явление, которое зовется — русская деревня. Кто-то страшится, что одержит над ней свою последнюю пиррову победу город бизнесменов и бомжей, и вместо этой — подлинной — России раскинутся волны курганов, где пойдет в рост не пшеница, а только буйная, жадная до тлена и праха "американка".
Так держитесь, земляки, за свою землю, и не заезжим хапугам взять на века эти просторы, которые наши предки оросили благородной русской кровью, заслужили перед Богом и миром. Ведь мы опять на войне…
ЖИЛИ-БЫЛИ
ЖИЛИ-БЫЛИ
Анна Серафимова
Анна Серафимова
ЖИЛИ-БЫЛИ
“70 лет разрушения не могли не сказаться на состоянии страны. Поэтому она сейчас лежит в руинах, во что были превращены те хоромы и дворцы, что представляла из себя старая Россия, которую мы потеряли. Не следует удивляться, ждать чуда, якобы в мгновение ока все будет налажено”. Но будет. Инга смотрит на жизнь оптимистично. Смотрит с этих самых cоветских руин: то из окна 150-метровой квартиры сталинского дома в самом центре облцентра, то с веранды двухэтажной дачи, бывшей когда-то государственной, а ныне успешно переведенной в личную собственность. Да и может ли быть другим, пессимистичным взгляд на жизнь с таких смотровых площадок?
Надо сказать, что не столько вид из любого окна Инги, сколько вид в ее окно подкрепляет оптимизм: есть, что посмотреть, что облюбовать даже самому взыскательному вкусу. Оптимизм хозяйки, прямо скажет имеющий глаза да увидевший, не беспочвенен, не на пустом месте расцветает.
Собственно, вид из окон тоже неплох: из квартиры открывается на центральный городской сквер, на даче увидишь из окна и лес, и луга, и речку. И везде такая гармония, такой покой, тишина, несуетность... Раньше было значительно хуже. Во-первых, недалеко от дома находилась школа, которую закончила и сама Инга, и крики ребятни не могли не раздражать. Но сейчас, слава богу, количество школьников значительно уменьшилось, поэтому школу объединили с соседней, куда перевели всех учеников, дети учатся в две смены, а здание отдали солидной фирме, наведшей порядок, оградившей свою территорию, где, конечно, никто не бегает и не кричит. Это очень хорошо. У Инги есть сын-школьник. И она, казалось бы, должна быть заинтересована в том, чтобы учебное заведение располагалось рядом и в нем были нормальные условия для работы, а не скученность. Но сын учится в спецшколе с английским и юридическим уклоном. куда его возят на машине.
То же и на даче — значительные изменения к лучшему. Неподалеку находилась молочная ферма подсобного заводского хозяйства. Ну и в ветреную погоду, бывало, надувало запахи, коровы мычали, если паслись на ближайшем лугу. Но вот завод обанкротили, хозяйство распалось еще раньше, от фермы не осталось и следа, от коров тем более. Тоже очень хорошо: и тишина, и свежий воздух. Да и по лугу, раньше густо помеченному ныне отсутствующими коровами, можно ныне погулять, пособирать полевые цветочки, поплести веночки — одним словом, утолить душу романтикой и слиянием с природой.